Броуновское движение. Алексей Смирнов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ или наоборот. Мы без спросу кололи ей по шесть-восемь кубов тизерцина и всякого прочего, что строго по врачебному рецепту. Но дохтура там бывали редко, и у нас была свобода творчества. Так даже наше творчество не брало эту бабулечку. Она все равно выла на прежней ноте. Ее спасал только стакан спирта, в меру разбавленного.

      На следующий год, подрабатывая медсестрой на дохтурской практике, я уже был уверен в себе. Я подрабатывал, потому что мне не хватало на водку. На первой же тетке, что вошла в кабинет, случилась неприятность. Я художественно размахнулся, клюнул ее в задницу, и игла согнулась под прямым углом.

      На следующий укол тетка не пришла.

      А через пару дней, когда основная масса свое получила, я, помню, вздохнул, взглянул на дверь и вижу: очки высовываются. Заглядывают из-за косяка. И губы поджаты.

      Пришла.

      Жить-то всем хочется.

      Плоды

      Как-то раз к моей матушке, которая гинеколог, привели отроковицу 8 лет. У нее тоже была матушка, очень заботливая и внимательная. Она сразу забила тревогу, как только у нее сформировались смутные подозрения. И не зря! Оказалось, что ребенок вот уже год как живет половой жизнью с учащимися 9 и 10 классов. «Но как же так, – сказали ей. – У тебя даже месячных еще нет». «Вот и хорошо, – ответила отроковица. – Значит, детей не будет».

      Я бы не смог работать гинекологом. Гинекологию с акушерством я невзлюбил еще в институте.

      И учили нас черт-те чему. Давали пластмассовый женский таз и учили пропихивать через него тряпочную куклу с пуповиной, которую мы звали «Аркашкой».

      Потом я рисовал, как наш доцент рождается вниз головой через чугунный с шипами таз – прямо в помойное ведро.

      А занятия проходили так:

      «Возьмите плода в руки», – строго говорила наша туторша.

      В перерывах мы резвились, хватали аркашку за пуповину и раскручивали его, словно вертолетный пропеллер.

      «Вы не любите плода», – скорбно вздыхала учительница.

      Египетские ночи

      В нашем институте, как и во многих прочих, училась чертова пропасть всевозможных иностранцев. Был бармен из Туниса, Фарид, которого вышибли за обезьяньи повадки. Был демократический немец «папаша Шульц», тосковавший по германскому пиву. Была даже дочка греческого премьера Папандреу. И, конечно, до кучи арабов и негров.

      В нашей группе обосновался как раз араб, которого для экономии сил и времени все завали просто «Али». Он был сыном египетского богатея, державшего собственную клинику. Отец состарился и снарядил своего сына в наше Отечество за молодильными яблоками. Сын приехал и сел со мной за одну парту.

      На физике, увидев мостик Уитстона, он отпихнул его ко мне и уверенно изрек:

      – Ти будишь это делать.

      Ми не сталь это делать, и оба схлопотали по отработке.

      Вообще, он был симпатичный парень. Поначалу не понимал, что имеет право не ходить на историю партии. Сидел, слушал Рыбальченко, СКАЧАТЬ