Подтверждая мои худшие опасения, меченый развернулся ко мне.
– Кто это тут у нас? – притворно-слащавым голосом произнес он.
Я попыталась отгородиться мешком, но лишь вызвала взрыв хохота.
– Жаль, что Блад успел тебя попробовать, – ухмыльнулся корноухий. – Ну ничего, мы не гордые, можем и за ним подобрать, правда, парни?
Парни с готовностью загоготали.
– Не подходи, – взвизгнула я. – Капитан сказал…
– Ты что, не поняла, шлюшка? Кончился капитан.
– Не подходи! – повторила я. – Если хочешь жить – не подходи!
Второй раз одну и ту же ошибку я не совершу. А там, глядишь, мне просто свернут шею, разозлившись. Хотя истомившихся без женского общества головорезов едва ли остановит такая мелочь, как моя смерть.
Он снова расхохотался.
– И что ты мне сделаешь, милашка?
Он бухнулся рядом на колени, притягивая меня к себе, лапища больно сжала грудь. Я втянула воздух сквозь зубы, обхватила ладонями его шею, содрогаясь от омерзения.
– Вот, так бы сразу… – начал он.
Конечно, куда лучше было бы, если бы я положила ладонь на проекцию сердца. Но и так неплохо. Сонные клубочки в артериях, при раздражении которых замедляется ток крови в жилах, а если повезет, останавливается сердце. Впрочем, везение ни при чем, достаточно послать направленный импульс по нервам – хотела бы я знать, каковы они из себя, эти «нервы» и почему «импульс».
Меченый выгнулся и рухнул рядом со мной. Я отпихнула его, дернулась в сторону. Закружилась голова.
– Что ты с ним сделала? – закричал тот, что подбирался справа.
– Убила, – выдохнула я. – Я в самом деле его убила.
Дурнота подкатила к горлу, перед глазами все потемнело. Нет, в обморок падать нельзя, чай, не на балу, где рядом всегда найдутся сильные руки кавалера. Эти в корсаж не за нюхательными солями полезут. Или, наоборот, упасть в обморок и ничего не чувствовать?
– Что ты сделала? – взревел пират, выхватил тесак.
Я сжалась, ожидая удара, – а здоровяк вдруг завалился набок, захрипел. Я зажмурилась, завизжала так, что у самой уши заложило.
– Заткнись! – потребовал знакомый голос.
Даже странно, что я расслышала его сквозь собственный визг. Я распахнула глаза и заткнулась – не потому, что пришла в себя, а просто воздух вдруг разом перестал проходить в грудь.
Блад. Белый, как полотно его рубахи… Впрочем, нет, рубаха сейчас была алой.
– Он сказал, тебя убили, – пролепетала я.
– Слухи о моей смерти пока преувеличены, – ухмыльнулся он… и рухнул на колени.
Я ойкнула, совершенно перестав что-либо понимать.
Блад закашлялся, и я только теперь услышала, как он дышит – тяжело, хрипло, и при каждом вдохе что-то клокотало в груди.
СКАЧАТЬ