Так уморительно: чем дальше, тем яснее проглядывается то, что верно сейчас через пять минут уже неверно. Всё потаённо или явно менялось, всё всегда стремилось к смерти, даже дерево когда-нибудь умирало, даже металл. Я никогда не бывал серьёзным, чтобы так упорно держаться с невозмутимым видом. Чем серьёзней я выглядел, тем серьёзней смеялся.
Двадцать четыре великих мастера отреклись от своих царств. Махавира стал последним двадцать пятым великим мастером джайнов.
А я разъезжал на электре. Там часто убегал от контроллеров, перемётываясь из одного вагона в другой. Хотя студак давал скидку полтос процентов за билет, я просто всегда хотел нарушать общеобязательные правила, хотя бы такие невинные и легчайшей степени тяжести. Были контроллеры, что настигали, но я наблюдал каждую индивидуально неповторимую ситуацию жизни. Я вручал им всенародно любимую всеми нашими взяточку. Я угощал тётенек монетой, а они делали вид, что запомнили меня и пробивали самый дешёвый билет на одну остановку. Числовая разница между взяткой и билетом проваливалась в отдельный кармашек на форме.
Каждое воскресенье я ехал от родителей на учёбу в Саратов. Я продолжал учиться на первом курсе самого престижного экономического вуза Поволжья. И со мной на семнадцатый тралик всегда садилась девушка, внешне не очень если честно, но просто каждый раз мы встречались взглядами на остановке, забирались вместе в усатый транспорт. Ближе к зиме она почему-то сказала пошли и так я впервые в жизни начал беседовать с девочкой, которая не была моей одноклассницей. Я не знал о чём говорить между собой двум совершенно незнакомым людям. Я просто сказал, что слушал химов. И она, как мне показалось, развела турусы на колёсах, что тоже их знает, всё ради того, чтобы клеился трёп.
Её звали Ульяна. По её характерному тембру я сразу сообразил, что она была царских кровей и училась аж в аэрокосмическом аж на бюджете. В тралике мы долго ехали вместе, потому что где пятнашка и где а ля гар. Ну и сотовый я купил ещё через две недели после той кражи в общаге, самый дешёвый вариант. Я никогда не просил денег у родителей, ничего не просил. Что можно было просить у людей, которые и так уже всё отдали, включая свою жизнь на тебя. Пожертвовали своими собственными жизнями в угоду тебе. Они, возможно, и не особо хотели, чтобы из тебя выросло нечто особенное. Чтобы замуж кто-нибудь взял достаточно.
Мы обменялись телефонными номерами с Ульяной. Она вышла раньше. Я остался наедине с собой в пустом тралике. Редко кто доезжал до пятнашки ещё. Выйдя на остановке, я долго медлил: в съёмной хате, где я жил с двумя примитивными животными и их мамашей объявились свежеиспечённые квартиранты. Это была семейка с орущими детьми, какая-то старуха с ними нерусская. Я застал их мельком когда уезжал вечером в пятницу в Октябрьск.
Сразу СКАЧАТЬ