Шарм, чувство юмора и необычайная легкость – вот краеугольные камни ее натуры. Филипп совпадал с ней как фрагмент пазла. Пришел как-то в салон на стрижку, но все время, пока парикмахерша приводила его шевелюру в порядок, косился в угол, где Милка готовила инструменты к приему следующего клиента. Покончив со стрижкой, он быстро расплатился и тут же подкатил к стилисту:
– Девушка, сделайте мне мейк-ап! Я хочу быть столь же неотразим, как и вы!
Девчонки в салоне до конца рабочего дня хихикали над ее легкой победой, но, когда вечером Филипп встретил Людмилу у крыльца с гигантской охапкой роз, ухмылки как дождем смыло.
В общем, завертелось. Милка поначалу думала, что и этот ухажер скоро отвалится, как кусок засохшей грязи от туфля, но Филя оказался человеком прилипчивым и изобретательным. То он к ней на электросамокате приедет и утащит с собой на какие-то гонки в парке Гагарина, то с подъемного крана на балкон залезет – всё было неожиданно уморительно. Еще он был умен и начитан, рассуждал о литературе и искусстве, проходился по политике и политикам, не выказывая особого к ним пиетета, вкусно готовил и буйствовал в постели всякий раз как в последний. Но главное, он не пытался представить себя светом в конце тоннеля для дурнушки а-ля Катя Пушкарева.
«Неужели такие бывают?!» – мысленно поражалась Милка.
«Видимо, бывают», – как бы говорил Филипп, пожимая плечами в ответ на немой вопрос.
Через четыре месяца, когда они уже изучили друг друга вдоль и поперек (она разбрасывает в ванной комнате бумажки от прокладок, он оттирает под столом козюльки с пальца, думая, что никто не видит), Филька сделал ей предложение. Он отвез ее на западный берег Шершней, усадил в лодку и вывез на середину водоема. Там, бросив весла, он глубокомысленно замолчал, хотя перед этим трещал без умолку, рассказывая что-то о пиратах Карибского моря.
– Решил меня утопить? – хмыкнула Милка.
– Угу, – серьезно ответил Филипп. – Если не скажешь мне «да».
– «Да» – на что?
Филя полез в карман, и прежде чем он вытащил бархатную красную коробочку, девушка все поняла.
Пойти ко дну ей в тот день было не суждено.
Понимая, что на подругу нахлынули воспоминания, парни помалкивали. Лишь Сеня отважился подойти к Милке и положить ей руку на плечо. Она накрыла ее своей рукой.
– Всё норм, Сень. Всё в прошлом, всё утонуло…
Мисс Острый Носик держалась достойно и не плакала, хотя ребятам казалось, что глаза у нее блестели.
Вслед за Сеней подошел и Пашка. Он обнял Милку сзади за талию, притянул к себе.
– Молчи, грусть, молчи. У всех есть свои воспоминания.
– Да, СКАЧАТЬ