Агафья поковыляла в соседнюю комнату, видимо, спать. Мне же невозможно было сомкнуть глаза от чувства нарастающей тревоги и страха, липкие щупальца которого сжали сердце сильнее положенного. Я очень боялась, что Ренур отдаст душу Забвению и деревенские точно потопят меня в болоте, привязав к шее тяжелый камень. Кровь за кровь – вот девиз местных селений. Только работал он для рожденных здесь.
И Дранк чувствовал мой страх. Следил за неуверенными иногда движениями. Пальцы дрогнули, переворачивая компресс, когда Ренур протяжно застонал, мечась по насквозь мокрой от пота простыне.
– Боишься, ведьма? Правильно делаешь. Где отец твой ходит? Уже час до рассвета, а его все нет. – Староста издевался, не иначе, ковыряя мое самое больное место. Неуверенный свет от желтых свечей плясал на стенах, нашептывая страшные сказки и бередя подсознание новыми страхами.
– Не знаю, он хорошо ориентируется в лесу, если только что-то случилось… – Я поднесла чашу к сухим губам Ренура. Парень неосознанно раскрыл рот и дал влить несколько капель отвара. Слишком мало. Так он точно не выкарабкается.
Мы продолжали ждать, рассвет неумолимо близился, а дыхание Ренура становилось все медленнее, слабее.
«Пожалуйста, Великий Ходящий, не дай ему умереть. Деревенские ведь убьют меня. Подкараулят и забьют насмерть», – пронеслось в голове, но вслух я сказала:
– Вы идите лягте, староста. Посмотрю за парнем, не впервой.
Мужчина бросил на сына прощальный взгляд, словно уже и не чаял застать в живых, но ушел, напоследок процедив сквозь зубы:
– Сгубишь сына моего – жизни не дам, – напомнил и ушел в другую комнату.
Я замерла напряженной мышью, прислушиваясь к каждому судорожному вздоху. Что же делать? Без мха шансы на излечение практически равны нулю. В какой-то момент перед глазами от усталости все поплыло, и мне привиделся странный сон.
Будто отец пришел и протянул мне пригоршню осторожно ощипанного по всем правилам мха и произнес:
– Вита – на древнем наречии означает «жизнь». Ты наш последний шанс, девочка. Пробуди свой дар, дай ему волю. Наложи мох на парнишку и пожелай ему выздороветь как можно скорее.
Когда я распахнула сонные глаза и проморгалась, подумала, что еще сплю. Мои ладони разверзлись над телом Ренура, особенно в месте, где он был ранен. И с пальцев золотой пыльцой сыпались, как снег, исцеляющие искры. Дыхание парня становилось все более глубоким и правильным, лихорадочный румянец сходил с щек. Забвение обошло эту душу стороной.
А под ладонями оказалась пустота. Никакого мха.
– Ведьма, – вдруг крикнули сзади. – Держи ее, проклятую!
Бабка Агафья истошно завопила с невиданной прытью, хватая меня за руки. И откуда только столько сил у дряхлой старухи?
– Убила?! – Со взбешенными глазами в комнату залетел староста.
СКАЧАТЬ