– Вы в порядке? – спросил я.
– Хав… хав… хав… – звонивший щёлкал челюстью, будто собирался укусить через трубку.
Я нажал на рычаг. Рядом стояли медсёстры и мой пациент. Они всё слышали и не стали спорить, когда я сказал, что лучше нам оставаться в отделении.
Но у нас была проблема: по второму этажу свободно бродил мертвец. Нужно было что-то с ним сделать. Хотя бы запереть. Я придумал план: мы все возьмём стойки для капельниц и загоним его в палату, а потом закроем на ключ.
Из нас получилась хорошая команда. Обстоятельства нас сплотили.
Мы застали покойника, стоящим у окна. Он смотрел на улицу. На что он пялился? Может, видел своих «собратьев»?
Мы приблизились, Чесноков обернулся и посмотрел на нас без всякого интереса. Не похоже, что он собирался напасть.
Трое за моей спиной держали стойки, готовясь атаковать. Я сказал им: «Подождите!».
Потом обратился к мертвецу:
– Чесноков, идите за мной!
Как я и думал: он послушался! Медсёстры и старик расступились. Я бы мог завести его в палату и закрыть там, но мне в голову пришла другая идея – изучить!
Я привёл его в процедурный кабинет, велел лечь на стол, и он это сделал! Мертвец был послушный, в отличие от взбесившейся Ольги, которая разносила реанимационную.
Чесноков позволил зафиксировать себя ремнями. Я с облегчением выдохнул. Мой замысел удался. Теперь он никому не мог навредить.
Ко мне вошли медсёстры и пациент.
– Будете мне ассистировать? – спросил я, мне хотелось знать, где у мертвеца уязвимые места.
Прежде всего я взял электрическую пилу и сделал пропил в височной доле справа. Покойнику это не понравилось, он попытался поднять голову, но помешал ремень на шее.
Я сделал ещё один пропил с другой стороны. Ничего не поменялось. Мертвец продолжал двигаться.
Виолетта побрила мертвецу голову машинкой. После я ещё сильнее повредил ему мозг, сделав пропил от лба до темени. Всё равно живой!
И все, включая меня, изумились. Но почему вдруг мы решили, что надо повредить голову, чтобы убить того, кто уже мёртв? Фильмы нам врали.
Я попросил подать мне рамочную пилу и стал пилить шею. Голова полностью отделилась от тела, но глаза и нижняя челюсть продолжала двигаться, хоть и значительно медленнее.
Тело на столе шевелилось. Оно теперь существовало автономно. Я разрезал ему живот электроножом, вскрыл грудную клетку рёберными ножницами. Внутренние органы слабо, но сокращались. И сердце, и лёгкие…
– Как это? – удивилась Кристина.
Я и сам был удивлён не меньше, но попытался объяснить это, вспомнив одну историю из научного журнала:
– Учёным была известна одна редкая лягушка. Слишком редкая, чтобы изучать её путём вскрытия. Но когда одна из них умерла, они её вскрыли и надо же… у неё не было лёгких, гортани и трахеи. Получается, что значение лёгких сильно преувеличено, СКАЧАТЬ