Церковная старина в современной России. Александр Мусин
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Церковная старина в современной России - Александр Мусин страница 43

СКАЧАТЬ приспособлений и раскрытий наблюдались там, где они не были вызваны жизненной необходимостью, а стали следствием псевдонаучного вмешательства в памятник.

      Сегодня специалисты признают, что ухудшение температурно-влажностного режима в древних храмах связано с последовавшим в советское время удалением позднейших наслоений. Разборка в 1958 г. застекленной лоджии-тамбура Архангельского собора Московского Кремля, специально созданной в XIX в. после проведения отопления в собор, привела к прогрессирующему разрушению белокаменной резьбы портала. В упреках В. Васнецова и А. Соболевского в адрес «нецерковной» реставрации церковных памятников много справедливого. Однако обвинять реставраторов в последствиях этих экспериментов – значит уподобиться организаторам «чисток» и фальсификаторам уголовных дел 1930-х гг., которые ставили в вину специалистам применение непроверенных способов размывки фресок каустической содой и уксусной кислотой. Известно, что причины гонения состояли в другом. «Уполномоченный 4 отделения СПО ОГПУ Штукатуров» в своем обвинительном заключении писал, что реставраторы поставили «советское учреждение… на службу религии, содействуя церковному благолепию» [156].

      Вместе с реставрационной практикой формировалась теория современного искусствоведения [157], построенная на историко-стилистическом методе и объективации личных эстетических переживаний. Направление, которое в 1910-е гг. лишь намечало себе дорогу, наблюдая за тем, как «линии текут и перетекают», было построено на ревизии иконографического метода Никодима Кондакова. Его упрекали в пренебрежении художественной формой иконы и возможностями реставрационного раскрытия образа для его понимания [158]. Советское искусствоведение обретало себя в осознанном противостоянии церковной археологии Николая Покровского и его представлениям об иконографии как воплощенном Священном Предании. В соответствии с новым пониманием искусства создавалась и новая музейная практика экспонирования иконы: по стилистическим особенностям, по региональнохронологическим школам, «по пятну» на стене. Даже в академической среде отмечалось, что такое построение экспозиции, в которой образ оказывается изолированным от всего литургического ансамбля, не учитывает те функции иконы, которые она выполняла, находясь в церковном интерьере [159]. Церковная интеллигенция ходила в Третьяковку и Русский музей молиться перед хранящимися там образами, церковная масса с ужасом отвергала мысль о посещении этого «кладбища икон». Все это воспринималось как покушение на основы христианской жизни и вызывало ответную реакцию в виде массового увлечения «иконологией» и «богословием иконы» Леонида Успенского, догматическая ценность которых весьма сомнительна[160].

      Эксперименты в реставрации вместо консервации и подавлений, сдерживаемых рамками утрат, субъективистский СКАЧАТЬ



<p>156</p>

Кызласова И. Л. История отечественной науки об искусстве Византии и древней Руси. 1920–1930 годы. По материалам архивов. М., 2000. С. 352–365.

<p>157</p>

Подобедова О. А. Изучение русской средневековой монументальной живописи // Древнерусское искусство. Монументальная живопись XI–XVII вв. М., 1980.

<p>158</p>

Лазарев В. Н. Никодим Павлович Кондаков. М., 1925; Ср.: Щекотов Н. М. Иконопись как искусство // Русская икона. Сб. 2. СПб., 1914.

<p>159</p>

Бобров Ю. Г. История реставрации древнерусской живописи. С. 159.

<p>160</p>

Мусин А. Е. Богословие образа и эволюция стиля. К вопросу о догматической и канонической оценке церковного искусства XVIn – XIX вв. // Искусствознание. М., 2002. № 2. С. 279–302.