Они с Белкой большую часть времени проводили в спальне; для Михаила это был полигон для испытания секс-игрушек с его сайта. Белка прошла долгий путь от угловатой стеснительной пацанки, давней дворовой подружки Михаила, до раскрепощенной рыжеволосой красавицы, которая вводила мужчин в ступор одним движением бедра при ходьбе или руки, поправляющей волосы. Она любила внимание и собирала знаки его проявления, как коллекционер редкие античные монеты, хотя никогда бы не призналась в этом Михаилу: она всегда яростно отрицала своё упоение флиртом, но, сказать по правде, Михаила она любила и никогда ему не изменяла, а его ревность пила как божественный нектар.
***
Михаил включил на кухне кофеварку, поставил на поднос кофейник, молочник, сахарницу, чашку и положил на блюдце пару круассанов, через пять минут плеснул себе кофе, сёрбнул и закурил. Вот это утро нравственное, я понимаю, без всяких там листочков. Экая дурня тебе наснилась, Майкл. Зачем тебе эти звезды Плейбоя, когда у тебя есть такая девчонка. Красавица – раз, сосёт как – два, а котлеты какие жарит! Ну что тебе ещё надо. А ничего мне больше и не надо, только бы она у тебя всегда была. Нууу… Можно ещё денег там… чтоб было на что Белку побаловать, ну да это мы и сами заработаем. Давай нашу девочку накормим. Михаил загасил сигарету, взял поднос и отправился в спальню.
– Мишка! Ну ты блин даёшь! Голый и с подносом!
– Ах прастите, маркиза! Сливок в кофей добавить?
– Это ты на что намекаешь?!
– Да ни на что. На сливки.
– А я подумала…
– Что?
– Как тогда, на море… Кофе. С твоими.
– Классно было. У тебя ещё фото такое есть в фейсбуке.
– Ты что, правда?!
– Ну да.
– И что там?
– Ну что – кофе пьешь на террасе.
– Со сливками?
– Угу.
– Госпади, ну какая я у тебя развратница! Тебе за меня не стыдно?
– Да ни грамма! Ты вот потом голой художнику позировала, так вот это было…
– Ну это же было искусство!
– Ага. А потом твоя задница была на обложке его каталога.
– Ну а в Париже же все хвалили!
– Попу?
– Картину.
– Ну я думаю. Я и сам хвалил. Только все равно чайник ему начистить хотелось. Аж руки чесались.
– Мишка. Ну вот ты мне всегда рассказываешь… про древних греков… про Афродиту… А сам…
– Так это амбивалентность такая: умом я понимаю… а руки чешутся.
– А член стоит.
– Ну и хорошо. Я люблю смотреть, как ты ешь.
– Разве это… сексуально?
– Ещё как. Круассан… Так медленно… ложится тебе на язычок…
– Вот ты Дуридом у меня совсем!
– Но ты же меня любишь.
– Я тебя иногда съесть хочу так люблю.
– А выпить?
– А сковородкой давно СКАЧАТЬ