Она пошла на кухню, села на стул, решительно отодвинула хлебницу и сказала:
– А теперь я имею до тебя главный вопрос: ты деньги скопила? В стороне? Чтобы Дима про заначку не знал?
– Нет, зачем? – я налила чаю в две большие керамические кружки. – У нас все общее. Дима давно открыл мне отдельный банковский счет и туда деньги переводил со своего.
– Ага, значит к его счету у тебя доступа нет?
Я опустилась на стул. Только сейчас я поняла, что она права: все деньги были у Димы. Моих на счету хватало на еду, одежду, лекарства Сереже и прочие повседневные расходы. Но мне их не хватит, если вдруг начну самостоятельную жизнь.
– Соломоновна, мне и в голову не приходило, что будет вот так, – я заплакала. – Он же такой надежный всегда был. Мы же с ним вместе…
Соломоновна обняла меня и положила мою голову себе на грудь.
– Ой, дурочка моя! Какие же мы все дурочки! Вот вроде же умные, образованные более-менее, а все равно дуры. Особенно твое и мое поколение. Эти мелкие девки нынешние – они хваткие, как акулы. Еще перед замужеством брачные контракты заключают. Вытаскивают из мужиков квартиры, машины, Мальдивы и шубы на рыбьем меху. А мы все о любовях, о чувствах, о детях. Ой, горе мое! – она начала меня качать, как ребенка.
– Что мне делать, Соломоновна? Ты же мудрая. Подскажи! – заливаясь слезами, я рассказала ей о нашей сегодняшней ссоре и предложении Платона.
– Значит так, шкильда-селёдка, лови ушами моих слов. Дело наше такое бабское: всю жизнь под мужиками. А там как повезет. Ты денег не скопила. А тебе уходить нужно от твоего босяка. Если не хочешь, чтобы сын совсем дурной стал. Оно так всегда начинается: сначала куском хлеба попрекает, потом и ребёнка отберет. А это в твоем случае очень легко. Как только он социальной опеке расскажет, почему Сереженька болен, ему сразу сына отдадут. К раввину и гадалке не ходи! Это еще будет большое счастье, если тебе с дитенком видеться позволят. Но опека будет у твоего мужа. Он же всё расскажет в таких подробностях, шо у них заплачет не только бумага, но и те бревна вместе с лесоповалом, на котором эти самые бревна пилили. Еще и в суд с адвокатом наперевес явится. Адвоката возьмет дорогого, из наших: Либермана, Циммермана и прочих Гольденбергов. Тот уже расстарается вовсю. Так расчешет нервы судье, шо он будет, как Гагарин, лететь из зала суда. Я так разводилась со вторым мужем. Он мне вытащил аппендицит через голову и сделал эту голову беременной. До сих пор так и не поняла: это был погром или ограбление?
Я заплакала еще громче.
– Ша, девочка, тише! Сына испугаешь. Ребенок и так на нервах! Ой, бедные вы мои, бедные! – она вдруг заплакала вместе со мной. – Что вы от него имеете! Вырванные годы он вам сделал, этот бандит!
Так мы ревели на кухне вдвоем. Соломоновна первая пришла в себя.
– Так, слушай сюда, давай думать, что мы имеем с гуся. Всё плохо, согласна. Но СКАЧАТЬ