Преступление и наказание. Федор Достоевский
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Преступление и наказание - Федор Достоевский страница 10

Название: Преступление и наказание

Автор: Федор Достоевский

Издательство: ТД "Белый город"

Жанр:

Серия: Русская культура

isbn: 978-5-485-00687-7

isbn:

СКАЧАТЬ исконный, настоящий реализм! Это-то и есть реализм, только глубже, а у них мелко плавает. <…> Ихним реализмом – сотой доли реальных, действительно случившихся фактов не объяснишь. А мы нашим идеализмом пророчили даже факты. Случалось».

      Можно было бы подробнее рассказать о том, как критика и читатели приняли роман Достоевского, как его поняли коллеги-писатели, как его читали на рубеже XIX и XX веков, в «испепеляющие годы», и как Д. стал «пророком русской революции». Но это уже тема нового рассказа, теперешний же наш рассказ окончен.

      Лев Соболев

      В.А. Фаворский. Портрет Ф.М. Достоевского. 1929

      Часть первая

      I

      В начале июля[34], в чрезвычайно жаркое время[35], под вечер, один молодой человек вышел из своей каморки, которую нанимал от жильцов[36] в С-м переулке, на улицу и медленно, как бы в нерешимости, отправился к К-ну мосту[37].

      Он благополучно избегнул встречи с своею хозяйкой на лестнице. Каморка его приходилась под самою кровлей высокого пятиэтажного дома и походила более на шкаф, чем на квартиру. Квартирная же хозяйка его, у которой он нанимал эту каморку с обедом и прислугой, помещалась одною лестницей ниже, в отдельной квартире, и каждый раз, при выходе на улицу, ему непременно надо было проходить мимо хозяйкиной кухни, почти всегда настежь отворенной на лестницу. И каждый раз молодой человек, проходя мимо, чувствовал какое-то болезненное и трусливое ощущение, которого стыдился и от которого морщился. Он был должен кругом хозяйке и боялся с нею встретиться.

      Не то чтоб он был так труслив и забит, совсем даже напротив; но с некоторого времени он был в раздражительном и напряженном состоянии, похожем на ипохондрию. Он до того углубился в себя и уединился от всех, что боялся даже всякой встречи, не только встречи с хозяйкой. Он был задавлен бедностью; но даже стесненное положение перестало в последнее время тяготить его. Насущными делами своими он совсем перестал и не хотел заниматься. Никакой хозяйки, в сущности, он не боялся, что бы та ни замышляла против него. Но останавливаться на лестнице, слушать всякий взор про всю эту обыденную дребедень, до которой ему нет никакого дела, все эти приставания о платеже, угрозы, жалобы, и при этом самому изворачиваться, извиняться, лгать, – нет уж, лучше проскользнуть как-нибудь кошкой по лестнице и улизнуть, чтобы никто не видал.

      Впрочем, на этот раз страх встречи с своею кредиторшей даже его самого поразил по выходе на улицу.

      «На какое дело хочу покуситься и в то же время каких пустяков боюсь! – подумал он с странною улыбкой. – Гм… да… всё в руках человека, и всё-то он мимо носу проносит, единственно от одной трусости… это уж аксиома… Любопытно, чего люди больше боятся? Нового шага, нового собственного слова они всего больше боятся… А впрочем, я слишком много болтаю. Оттого и ничего не делаю, что болтаю. СКАЧАТЬ

<p>34</p>

В начале июля… – Тихомиров (55), цитируя слова Мармеладова («шесть дней назад я первое жалованье мое <…> сполна принес»), пишет (без ссылки на источник сведений): «Поскольку узаконенным днем получения жалованья в казенных учреждениях на всей территории Российской империи было первое число месяца, слова Мармеладова дают возможность точно датировать начало действия в романе – 7 июля». Это справедливо лишь отчасти: по-видимому, в некоторых департаментах жалованье выдавалось именно по первым числам – так, чеховский Иванов говорит: «У меня сегодня ничего нет. Подождите до первого числа, когда жалованье получу» («Иванов», д. I, явл. 1). Но преобладающая часть чиновников получала жалованье по двадцатым числам текущего месяца; так, в «Воскресении» Л. Толстого сказано: «Это чиновники, озабоченные только 20-м числом. Он получает жалованье, ему нужно побольше, и этим и ограничиваются все его принципы» (часть II, гл. XI). Существовало даже выражение «люди двадцатого числа» (о чиновниках); ср. в романе К.М. Станюковича «Откровенные»: «Если б и нашелся “человек 20-го числа”, рискнувший на роль маркиза Позы, то такого Позу <…> уволили бы по третьему пункту» (часть I, гл. 2). Девятое число как день убийства назван в черновой редакции (ПСС. VII. 97); роман начинается за два дня до этого, то есть 7 июля.

<p>35</p>

…в чрезвычайно жаркое время… – вслед за Даниловым (249) последующие комментаторы связывают эту деталь с погодой лета (июня-июля) 1865 года; Данилов цитирует ПЛ № 91 (1865, 22 июня): «В городе в последнее время стоят страшные жары. Проходя по улицам, буквально задыхаешься от зноя. <…> Проход через улицы положительно невозможен – столько миазмов скопилось здесь». Но, продолжает Данилов (249), «невыносимая жара должна была содействовать обострению отрицательных впечатлений Раскольникова от окружающей жизни»; гораздо яснее об этом сказано у Кожинова (121): «“Чрезвычайно жаркое время” – это не просто метеорологическая примета: как таковая она была бы излишней в романе (не всё ли равно – летом или зимой совершается преступление?). Через весь роман пройдет атмосфера невыносимой жары, духоты, городской вони, сдавливающих героя, мутящих его сознание до обморока. Это не только атмосфера июльского города, но и атмосфера преступления…».

<p>36</p>

…нанимал от жильцов – т. е. снимал у тех жильцов, которые снимали у хозяина несколько комнат, пересдавая отдельные комнаты (иногда с обедом или с самоваром, т. е. утренним и вечерним чаем) другим – как правило, более бедным – постояльцам…

<p>37</p>

в С-м переулке, <…> к К-ну мосту – А.Г. Достоевская (а вслед за ней многие другие комментаторы) указывала, что имеются в виду Столярный переулок и Кокушкин мост (Гроссман, 56); иную точку зрения (несводимость зашифрованного топонима к одному конкретному названию) высказывают Кумпан и Конечный (184).