Внезапно она всё поняла. Причина лежала на самой поверхности.
Страх общины перед Саргулом, облачным демоном, выливался в естественное недоверие к птицам. Живым или огромным стальным – не имело значения. Главное, женщины с птичьими ногами тоже внушали подлинный ужас. Словно Саргул таким образом пытался проникнуть в общину. Вот и ответ. Будь Марьятта поопытнее для своих пятнадцати лет, поняла бы это сразу.
– Оставь их, Юсси, я уже чистая, – бросила она, закусив от стыда нижнюю губу.
Парень замешкался, не зная, как лучше поступить.
Марьятта перевела взгляд на Марию и Лотту, продолжавших в поте лица мыть мужчин. Заметила чуть дальше хмурую Аники. У экотаонов были чистые и ясные лица, на удивление пропорциональные. Всё, что находилось выше бедер, тоже было по-своему прекрасно. Куда прекраснее, чем у остальных. Без изъянов. Естественнее.
Но вот ступни…
– Я здесь закончу, Юсси.
Из клубов пара вынырнула долговязая фигура. Старейшина. Антеро был единственным человеком в общине, который, как знала Марьятта, вообще не имел никаких уродств, столь угодных Красному Амаю. Седая мокрая борода. Редкие длинные волосы, облепившие голову и шею. Взгляд карих глаз, казавшихся порой мушиными, был одновременно недоверчивым и лукавым. Эти же глаза не меняли своего выражения, когда руки и рот отправляли жертв на смерть.
– Не волнуйся, Юсси, иди.
Парень с видимым облегчением поднялся, после чего поклонился старику и быстренько убежал.
«Юсси, постой! Не бросай меня!» – воззвала к нему Марьятта, боясь произнести это вслух. Чуть не заплакала от досады.
– Не вини Красного Амая, экотаон, не надо, – произнес Антеро.
Он опустился на корточки и безбоязненно погладил уродливые ступни девушки, вызвав у той по всему телу неприятную дрожь. Взял мочалку. Со стороны могло показаться, что старик пришел на помощь члену общины, оказавшемуся в затруднительном положении. Только Марьятта знала, что это не так. Духовник был куда опаснее, чем Вирпи.
– Амай – отец мой, а я – верная дочь его, – прошептала Марьятта.
Она боялась опустить глаза. Тот факт, что ее мыл сам Антеро, говорил о многом. Например, о том, что ей не доверяют и что место следующей жертвы вот-вот перестанет быть вакантным.
– Саргул лишь инструмент Красного Амая, как и мы лишь носители невежества, – промолвил Антеро в смирении столь же лживом, как и его улыбка. – Прости нас, экотаон. Но заруби себе на носу: только Амай никого не прощает.
Сказанное было одновременно предупреждением и угрозой, и Марьятта хорошо поняла это. Как и то, что может СКАЧАТЬ