– Ну, теперь ты давай колись – что там у тебя? Ты ж ко мне не просто так, от нечего делать, в гости пожаловал. – И прислонился к стене, прикрыл глаза.
– Не просто, – согласился Максим и рассказал обо всем, что довелось пережить ему и его семье за последний месяц. Даже о гибели несчастной Феклы не умолчал. Выложил все как есть и умолк.
– Нет, вот же суки! – взорвался Пашка. – А эта тварь где, которая тебе приказывала?! Где она, я тебя спрашиваю?!
– Никто не знает. Уволился почти два года назад, уехал куда-то, – ответил Максим. И решил, что с выпивкой пора заканчивать – Пашка разошелся не на шутку.
Он был на полголовы выше Максима, в одиночку справиться с ним в случае чего будет сложно. Максим на всякий случай подвинул бутылку поближе к себе, а потом, пользуясь тем, что Пашка отвлекся, вообще убрал ее под стол.
– Что значит «никто не знает»? Он без вести пропал и справка есть?! Или свидетельство о смерти? Кто его видел? Ах, никто! Паскуда лысая! – в гневе Пашка решил, что подставивший их группу полковник обязательно должен быть лысым.
– Вот то и значит. Я за всех отдувался – за него и за себя. Да тут даже и не в полковнике дело. Ведь присяжные меня оправдать были готовы, когда этот главарь их приехал. И всех купил – вот в чем главный ужас.
– Всех, кроме тебя. – Пашка посмотрел на стол, нахмурился. Натюрморт был неполон, исчезла важная составляющая, и Пашка силился вспомнить, когда это произошло.
Максим сделал вид, что ничего не замечает.
– Вот такие дела, Павел Волков. Я у тебя дня два пережду, если ты не против.
– Чего тут спрашивать, сиди здесь сколько хочешь. Тебя тут ни одна собака не найдет. Если что – лес рядом, – махнул рукой себе за спину Пашка, – удрать успеешь. Только кажется мне, что долго ты так не пробегаешь. Ты же теперь как партизан, на нелегальном положении. – Пашка засмеялся, улыбнулся и Максим.
– Лучше уж так, чем у них… Ну, ты меня понял. Время надо, чтобы легализоваться, время. Попартизаню чуток, от меня не убудет, – добавил он.
– Слушай, а давай им меня предъявим, – предложил вдруг Пашка. – Ногу мою, вернее, то, что от нее осталось. Пусть родственнички их полюбуются, во что человек превратился, а? Да мне «Нива» та до сих пор в кошмарах снится – я падаю, ты бежишь, а дверца задняя у машины открывается. Ты ни черта не видишь, я автомат поднимаю, а его заклинило, стрелять не могу, прикинь! – Пашка алчно потер руки. – Компенсацию потребуем, разбогатеем! Ты квартиру купишь, я… – И замолчал, не договорил под взглядом командира.
– Давай предъявим, – СКАЧАТЬ