Сейчас на аллее разместили новую композицию. Пять мраморных скульптурок застыли полукругом. Пять девочек, неуловимо похожих друг на друга, с безмятежными улыбками. Их волосики и платья развевал ветерок. Агата провела пальцем по щеке давней знакомой, мрамор живой и теплый, как настоящее тело ребенка. Вот куда делись ангелы с морского дна.
– Красивые, правда? Совершенны, как греческие статуи. Привет, Агата.
Бархатный голос пригвоздил к месту, заставил вздрогнуть, взбаламутил все давным-давно позабытое. Оборачиваться опасно. И к предателю стоять спиной тоже опасно. Она набрала побольше воздуха, как перед прыжком в морскую глубину, и медленно повернулась:
– Ну здравствуй, Матвей.
Из щуплого очкастого ботаника он превратился в импозантного широкоплечего мужчину. Удлиненная каскадная стрижка. Легкая небритость. Без очков. На подбородке, помнится, была ямочка. И на щеках, когда Матвей заразительно смеялся. И глаза такие же пронзительно серые. Агата глубоко вздохнула, она помнила многое из того, что хотела забыть.
– Ты… – Матвей Шелестов запнулся, – давно не виделись…
– Эти те самые? Из моря? – Агата разглядывала ангелочков, только бы не его.
– Да, они. Помнишь Толика Платонова? Вот он разбогател, заделался меценатом. И затеял всю эту реставрацию. Первым делом распорядился поднять их со дна и привести в порядок. У одной девочки кусок руки отбился, другая с основания упала, когда вытаскивали… Агата, почему ты тогда уехала? – внезапно спросил Матвей, крепко сжал ее плечо, развернул лицом к себе.
Серые глаза изучающе смотрели на нее, она пожала плечом и сбросила его руку, на всякий случай отступила на шаг назад.
– Мне про реставрацию уже твоя жена рассказала. Я в курсе.
– Какая жена?
Агата хмыкнула:
– А у тебя их несколько, как у султана? Тогда первая, Галка. Только что у моря встретились.
– Мы развелись несколько лет назад. – Он запустил руку в волнистые волосы, такой знакомый жест нетерпения.
Агата промолчала. Развелись так развелись. Дело житейское, к ней не имеющее никакого отношения.
– Соболезную. – Она осторожно обошла его и направилась по боковой аллее. Помнится, где-то здесь была калиточка, а от нее и до теткиного дома рукой подать, минут пятнадцать быстрым шагом по лесной тропинке.
Громкое, настойчивое «Подожди» всполошило птиц, запуталось в сосновых ветках.
– Спешу. Дела, – бросила она, не останавливаясь.
– Это не просто ангелы. Это дочки Федора Захржевского. Я нашел архивные записи: все его дочери умирали в раннем детстве. А потом он заказывал скульптуры у итальянского мастера по своим эскизам. – Шелестов СКАЧАТЬ