– Докуривайте, Михал Николаич. Взводный возвращается. Сейчас двинем.
– В цепь, в цепь, первый взвод! – на ходу покрикивал Белов, щелкая по надраенному голенищу стеком.
Офицеры поднимались, отряхивались. Подпоручик Цыганский перекатывал в чистых зубах длинный жёсткий стебелек, отрешенно улыбался.
У меня внутри, в сердцевине было пусто и совсем равнодушно. «Где я есть и где я должен быть?».
Штабс-капитан Белов вышагивал впереди цепи:
– Без задержек, господа! Один мощный рывок и мы в селе! Первый батальон час их долбит. Слышите?! Бегом, без выстрела! Пулемётчики нас прикроют!
Я смотрел на капитана Фетисова. Он стоял, опершись на ствол винтовки. Когда взводный сказал про один мощный рывок, Фетисов еле заметно ухмыльнулся. Впалая щека его дернулась, как от тика.
До села по прямой через поле было с километр, не меньше. Я понял смысл ухмылки Фетисова и зябко поежился.
И мы рванули. С высокого старта, рьяно. Коротко сбритая стерня упруго пружинила, помогала. Впереди мелькали начищенные хромачи Белова. Сейчас он был с винтовкой. Сбоку, сзади осталась грузная скирда соломы, ярко-желтой. Наплехович, огибая ее, задел меня плечом.
Нанизанные на извилистую ниточку полунастоящие дома приближались трудными рывками. Но ме-едленно!
Задыхаясь, я неуклонно отставал. Хватал воздух сухой глоткой, напрочь позабыв про грамотное – носом – дыхание. Натруженные вчера ноги казались ходулями – корявыми, тяжеленными.
Нас заметили примерно на середине дистанции. Откуда-то сверху обрушился дергающийся дробный грохот, по земле, сопровождаемые резким присвистом, заплясали стремительные фонтанчики.
Я увидел как впереди меня повалились многие. Кто-то закричал невыносимо пронзительно. Другой заорал в Бога и в душу. Строй смешался в хрипящую кашу. Я ошалел совершенно. Низко пригнувшись, ботая прикладом по земле, растягиваясь едва не в шпагате, кинулся вбок, к ближней скирде.
А над головой мела железная метла с другой стороны, с нашей. Пулеметчик – с вековой ветлы на опушке.
Грузным кулем я рухнул под скирду. Лицом в колючую солому, рискуя остаться без глаз. Сверху на меня упал ещё человек – тяжелый и запыхавшийся. Правда, он сразу отполз. Я перевернулся и сел на задницу, спиной к скирде. Это был капитан Фетисов – с белыми, яростными глазами.
– На арапа захотели! – Он держал себя за левое предплечье, из-под пальцев его сочилась кровь. – Сметем совдепы, мать их ети!
– Вы ранены? Перевязать? – Я не узнавал своего голоса.
Глупые вопросы. Раз только что стреляли, и у человека кровь, значит, его ранили, а не на сучок он напоролся. И чем я, собственно, собрался перевязывать капитана?
– Цара-апина, – Фетисов, морщась, расстегнул рукав гимнастерки и осторожно стал его закатывать.
К нашему схрону подползал шустрый молоденький офицер, поразительно похожий на попсового певца Губина. Винтовку он волочил за СКАЧАТЬ