Откуда же я такой нарядный нарисовался? Может, на потерю памяти сослаться, как Доцент в «Джентльменах удачи»? Тут – помню, тут – не помню! В поезде с полки упал, башкой ударился.
– Так не бывает, – сказал тогда Хмырь.
И мне скажут аналогично. Только здесь не кино, бьют здесь по-настоящему. Война, шарады разгадывать некогда и незачем. Меня просто шлёпнут.
Попробовать объяснить что я из будущего, из две тысячи первого года? Попал сюда не знаю, как. по пьянке. Прошу не кантовать, при пожаре выносить первым. Тоже – вариант заведомо тупиковый. Сто пудов – не поверят и не за психа примут, а за красного шпиона.
Блин, не хочется думать о смерти, поверьте, в тридцать шесть мальчишеских лет![24] Что делать, что делать?!
Без сна я проворочался всю ночь и лишь под утро, когда стало светать, забылся вязким, путаным полубредом, в котором ел огромную грушу. В недрах полезного фрукта обнаружился мой военный билет в красной обложке со звездой и надписью «СССР», и я этому не удивился. Помню, пытался прожевать вместе с сочной мякотью груши и «корку» военника, а она клеёнчатая, несъедобная.
Потом меня одолели назойливые мухи, которых, вероятно, привлёк «аромат» гноившейся раны. Не то чтобы они больно кусались, просто противно – бегают по лицу, лапки быстрые, липкие.
Я встал с чугунной головой, зевнул и потянулся. Начинался новый день. Временем я не владел, мои пластмассовые электронные часы «Made in Korea» носит теперь бандитский атаман.
Часов шесть, седьмой. Рано.
– Господин штабс-капитан! – меня позвали.
Я вздрогнул и обернулся. В проулке за плетнём стоял молоденький офицер из легкораненых. Я видел его накануне на перевязке. И даже успел с ним познакомиться.
– Прапорщик Баженов, – улыбчиво представился он вчера, протянув левую руку.
Правую, забинтованную и оттого толстую, прапорщик нянчил на перевязи.
– Маштаков Михаил Николаевич, – ответил я на влажное пожатие.
Определился – лучше по максимуму пользоваться своими данными, нанизывая на них нужные детали. Так меньше вероятности запутаться.
Через плечо Баженова перекинуто вафельное полотенце. Сквозь оттопыренные уши его малиново просвечивало солнце.
– Господин штабс-капитан, не составите компанию искупаться?
Я пожал плечами. С одной стороны, я изрядно запаршивел, буквально прокис. А с другой.
– У меня, знаете, ни намылиться, ни утереться нечем.
– Дело СКАЧАТЬ
24
Искаженная строчка из популярной советской песни «Орлёнок».