Сердце джаза. Сара Лёвестам

Чтение книги онлайн.

      Звуки кларнета, достигнув кульминации, стихают.

      Где-то рядом ветер качает еловые ветви, темное небо, кажется, вот-вот коснется ее головы, а дом постепенно погружается в темноту.

      Внезапно в окне раздается какой-то шум, и Стеффи отпрыгивает как ошпаренная.

      Она слышит голос, совсем не похожий на голос Повела, и в оконном проеме появляются очертания головы. У Стеффи появляется желание убежать, но она застывает в ступоре.

      – Ответь, – говорит кто-то из окна.

      Стеффи по-прежнему стоит как вкопанная, не находя слов. Ей нужно сглотнуть, прежде чем она сможет хоть что-то сказать.

      – Что? Я не слышала, о чем вы спросили…

      – Тогда повторяю. Зачем ты стоишь тут?

      Стеффи задумывается на мгновение. Зачем люди обычно стоят под чужими окнами?

      – Мне показалось, что я слышала Повела Рамеля.

      Окно отворяется настежь, и Стеффи отчетливо видит своего собеседника: он почти полностью лысый, у него вытянутое лицо и узкие скулы. На лице выделяются белые кустистые брови, и такие же волоски выбиваются из ушей. Губы расплываются в удивленной улыбке.

      – Тебе не показалось, потому что это действительно Повел Рамель.

      Стеффи в изумлении смотрит на человека в окне. Он стар. Не так, как ее бабушка и дедушка, которые только-только вышли на пенсию, а скорее как те морщинистые старики, что часами сидят в поликлиниках.

      Мужчина почтенных лет слегка прикусывает губу и говорит:

      – А ты знаешь, когда он записал песню, которая звучала?

      У нее учащается сердцебиение, как бывает, когда учитель задает вопрос, на который хорошо знаешь ответ. Но это не в счет. Тем более что сейчас она стоит в снегу и ее спрашивают о Повеле Рамеле. И она уверенно отвечает:

      – В сороковых.

      – Да, это было в сороковых. Если быть точным, в сорок шестом году. Каспер Хюкстрём играл на кларнете. Но я думал о другом.

      – О чем же тогда?

      Тишина. Она смотрит в окно, ожидая, что этот человек вот-вот исчезнет из виду, испарится, словно джинн в лампе. Но старик вытягивает шею. Из окна виден его профиль. Густые брови вопрошающе взмывают вверх.

      – Ты предлагаешь мне подхватить пневмонию или наконец представишься, как подобает порядочному человеку?