Он машинально обхватывает меня за талию и удерживает на месте, наши тела оказываются неприлично близко. Кажется, я слышу оглушительный стук собственного сердца и вскидываю взгляд. Полные черной ярости глаза мужа прожигают меня как лазеры. Опешив от этой концентрированной злобы, отшатываюсь и юркаю мимо Громова.
– Ты нарисуешь мне самолет и нас внутри? – протягиваю дочке блокнот и цветные ручки, полностью игнорируя присутствие Демида, который сел на стул и следит за нашим общением.
– Я нарисую вас с папой… А можно я не буду рисовать Лору? – шепчет мне на ухо, отодвинув в сторону волосы.
Нежное детское дыхание касается мочки. От Сони пахнет ею. Сладкий аромат. Но примесь горькая – ощутимо веет лекарствами, и это режет меня без ножа, а когда доходит смысл ее слов, поникаю.
Лора. Чужая женщина, вторгшаяся на мою бывшую территорию. Хотя почему вторгшаяся? Ее любезно пригласил мой муж, считающий, что он имеет право на ответную измену. Или решивший себе ни в чем не отказывать? Не суть. Убеждаю себя, что меня это ничуть не волнует, и с удовольствием общаюсь с Соней, пока не приносят мое ревущее чадо.
На лице Демида непередаваемое ощущение, но я не смотрю на него, а успокоив сына, показываю его личико подпрыгивающей от нетерпения Соне.
– Какой смешно-ой… – тянет слова девочка, осторожно протягивая руку, но потом убирает ее.
«Это твой братик», – рвутся с губ слова, но Демид прекращает наше общение, бесцеремонно утаскивая меня из палаты.
– Жди меня здесь, – кидает команду, как собаке, и устремляется в сторону конца коридора.
Наверное, хочет переговорить с врачом.
– Милейший ребенок, – улыбается медсестра, подходя ближе. – У вас чудесные дети. Поддержка семьи очень важна в выздоровлении, благоприятный фон между родителями…
Я не вникаю в ее речь. Не знаю, то ли медперсонал вышколен излучать вежливость и благодушие, то ли девушка сама по себе так мила, но мне невыносимо слышать слово «семья». Поэтому возвращению Демида я даже рада. Хотя следующие его слова стирают эту эмоцию.
– Я хочу, чтобы ты оставила ребенка в России. Тебе будет с ним неудобно ухаживать за Соней.
– Мне не с кем его оставлять, да даже если и так, он совсем маленький и нуждается в матери.
Не даю понять, как мне больно и обидно слышать эти слова. Молча иду вперед, и мы снова погружаемся в машину.
– Ты должна что-то придумать, – снова давит Громов, смотря прямо на меня с водительского сиденья. – К тому же детям вредны воздушные перелеты.
– Только не говори, что волнуешься за отродье! – фыркнув, отворачиваюсь к окну, давая понять, что разговор окончен.
На этот раз Демид нажимает на газ так сильно, что машину бросает вперед и нас вместе с ней. Но муж даже не извиняется, даже не смотрит на нас, с каждой секундой перечеркивая СКАЧАТЬ