– Прямо как знал, слушай! – Он выуживает из кармана потертых джинсов несколько купюр. – Держи!
– Неужели так сложно выдавить из себя «пожалуйста»? – не верю я.
Он молча запихивает деньги мне в карман:
– Танчик, не грузи меня своими тараканами. Чайку сделай. И побыстрей.
Мы вдвоем проходим на кухню. Кузнецов выходит на балкон, с царственным видом озирает окрестности. Я, скрипя зубами, навожу ему чаю, спрашиваю:
– С сахаром?
– Да, одну ложку, – не оборачиваясь, отвечает он.
Я из вредности кладу пять. Понятия не имею, зачем это делаю, но не могу справиться с желанием напакостить.
– Готово, ваше высочество! – кричу я, ставя чашку на стол, и тут же убегаю в комнату, посмотреть как там дети.
Паша и Маша выглядят смирными. Машка, правда, уже красит ногти на ногах моих любимым лаком.
– Осторожней, – прошу я. – Не испачкай обивку дивана.
Машка закатывает глаза.
Пашка, в отличие от нее, ничего не трогает, просто воткнулся в телек.
Я беру со стола блокнот и ручку. Буду, пожалуй, записывать все, что Кузнецов расскажет, дабы потом ничего не напутать.
– Дети, мне надо немного поработать, – предупреждаю я. – Если что-то понадобится, зовите.
– А есть скоро будем? – спрашивает Паша. – У меня уже в животе урчит.
Я задумываюсь. Блин, чем покормить детей? В холодильнике у меня шаром покати: я не обманывала, когда говорила Кузнецову, что мне срочно нужно за продуктами. Впрочем, в шкафчике еще есть геркулес.
– Кашу будете? – предлагаю я. – Овсяную.
– Что? – одновременно переспрашивают Паша и Маша. Вид у них такой, будто я предложила им съесть дохлую мышь.
– С изюмом, – добавляю я, надеясь, что они проникнутся.
– Какая гадость! – морщится Пашка, а потом по лицу его вдруг катятся слезы. – Я хочу к маме. Почему она нас бросила? Почему? – Пашка откидывает голову назад и даже немного подвывает. – Я ненавижу кашу, я ее не бу-у-ду. Я лучше просто умру от голода.
Я подскакиваю к нему:
– Паша, тише. Я не заставляю тебя есть кашу. Не хочешь – не надо.
Его слезы тут же высыхают, на лице появляется деловитое выражение.
– Правда? Что же вы тогда приготовите?
– А чего бы тебе хотелось?
– Картошку фри! – сразу отвечает он. – И наггетсы.
– А я хочу суши, – вторит брату Маша. – Давайте закажем где-нибудь, а?
– Это идея! – соглашаюсь я. Но, когда хватаюсь за телефон, вспоминаю рассказ Сони о том, как Маше однажды стало плохо из-за какой-то рыбы. Ей даже скорую вызывали. У нее, кажется, случился отек Квинке.
Вот мне не хватало только Сониных детей угробить, ага.
– Маш, может, тебе тоже картошки? – робко предлагаю СКАЧАТЬ