Не ныряйте с незнакомых скал. Татьяна Шипошина

Чтение книги онлайн.

      Нас пятеро.

      Мара, я, Митяй и Света. Не то чтобы девушка Митяя. Слишком уж всё сложно в этом мире, чтоб сказать о ком-то «моя девушка» или «мой парень».

      Френд. Типа – дружок. Главное – соблюдать контрацепцию.

      Я считал Мару «моей девушкой». ЛП[4]. Но я это не афишировал. Вернее, я не хотел афишировать своё счастье.

      А надо было бы! Надо было бы кричать об этом на каждом углу! Потому что за нами увязался ещё и Антоха. Антохе нравилась Маринка. Видимо, давно. Я это понимал. Я чувствовал это печёнкой. Селезёнкой. Чувствовал и видел, как Антоха на неё смотрит.

      Я ревновал Мару к Антохе, а Мара смеялась. Антоха по всем параметрам жених более выгодный, чем я. У меня – одна мать. Правда, мать неплохо зарабатывает, работает в крутой фирме. (Работала, пока я не упал.)

      Но у Антохи есть отец, и отец владеет небольшой фирмой. Владеет! У Антохи в семье несколько квартир, загородный дом, крутая тачка у отца, и не одна. Есть куда привезти «свою девушку». А мне – некуда (было).

      У нас с матерью нет машины. Мать не водитель. Говорит, что пробовала – и не получилось. И дача у нас старенькая, досталась маме от её родителей. Заброшенная. Квартира у нас – двушка. Правда, планировка хорошая. Квартира просторная, с лоджией.

      Родители Мары среднего достатка. Так что для неё материальное благополучие играет не последнюю роль.

      Материально я Антохе проигрывал. Осознавал это довольно чётко. Без иллюзий о «чистой и бескорыстной» любви.

      Но физически я выигрывал. Тогда выигрывал…

      Сейчас остался один рост. Под метр девяносто. Мой рост. Остальные преимущества рассеялись, как дым. «Как сон, как утренний туман». Когда я пришёл в себя после перелома, затем – после операции. Потом – после выписки домой и первого месяца существования в новом качестве. Когда я понял, что со мной произошло. Когда ознакомился, так сказать, с перспективами. Послушал знающих людей и прочитал кое-что в Сети. Когда проорался и провыл первый раз, потом второй, третий…

      Я запретил себе думать о Маринке. И вообще – обо всех.

      Можно ли сказать, что моя боль притупилась?

      Иногда. Очень хорошее выражение: «боль притупилась». Боль стала такой тупой, что к ней и отношение стало такое – ну, как к дуре.

      «Куда прёшь, дура?»

      «Как – куда? В твою душу».

      «А кто тебя звал?»

      «Никто».

      «Чего же ты опять припёрлась?»

      «Ну, я думала… Я думала, тебе будет приятно меня видеть. Поковыряться во мне, почесать, поколупать».

      «Ты о себе слишком высокого мнения! Наверно, ты просто дура! Ты – фейк!»

      «А ты – невоспитанный и невежливый чувак!»

      «Ну извини! Только не приходи сюда больше, ладно?»

      «Я постараюсь. Но я же – дура. Ты прав. Я могу забыть, не понять, притвориться. Я и выпендриться могу. И заставить тебя побиться головой о стену. Как, твоя голова цела? Ха-ха! А я могу сделать в твоей голове дырку».

      «Пошла СКАЧАТЬ