Вороний Яр. Дмитрий Дроздов

Чтение книги онлайн.

      Глеб Гудилин и оба его сына, Егор и Афанасий, работали в рыбопромысловой бригаде. Рослый и сильный Егор тянул вместе со всеми сети, набитые неркой, сёмгой и муксуном, и каждый месяц возил накопленную вяленую и засоленную в бочках рыбу в заготконтору, в райцентр Пески, что верстах в восьмидесяти вниз по Илети. Связывали из сплавных брёвен плот, загружали рыбой и сплавлялся Егор с помощником до песковского причала, где встречал их приёмщик Степаныч с бригадой грузчиков. Сдав товар, шли они на местный рынок, продавали недорого прихваченный с собой деревенский провиант: копчёное сало и мясо, кожу да пушнину, сушёные грибы и ягоды, солонину. Затем закупали всё необходимое в хозяйстве и для добычи имущество, подарки родным, и возвращались домой. Если везло с оказией – на попутной моторке с начальником, но чаще пешком. Две ночи и день по тайге, вдоль берега Илети – и дома.

      В то памятное лето, поговорив с комендантом, решил Егор сменить помощника. И стал брать с собой шестнадцатилетнего, не по годам возмужавшего младшего брата Афоньку. Прежний, большой, но спокойный и добрый, как телок, Аверка, не то чтобы хил был в работе или ленив, но духом не дюж и в драке не изворотлив. Афонька же, не то чтобы амбал, но крепкий, ловкий и нахрапистый, слыл среди сверстников первым кулачным бойцом. А драться Егору доводилось нередко – доставала местная блатная шпана. Начинали ещё на рынке, частенько подкарауливали по дороге домой. Заправлял шайкой Валька Крендель, дважды судимый за грабёж. Сначала трибуналом, за злоупотребления во время продразвёрстки. Тогда сошло ему с рук, помогло происхождение. Затем судом уже уголовным, отправившем его на пять лет на сибирский лесоповал, где он окончательно и бесповоротно приобрёл стойкое отвращение к какому-либо труду. Освободившись из лагеря и осев в ближайшем посёлке, основным своим жизненным лозунгом Крендель избрал: “Грабь награбленное”. Собрав вокруг себя небольшую, но злую и преданную идее группу единомышленников, Крендель промышлял на местном рынке. Заставлял делиться “излишками” заезжих торгашей: аборигенов-охотников да кулаков-выселенцев из таёжных посёлков, коих немало выросло в те годы по берегам Илети. Местная милиция не спешила заступаться за классовых врагов, да и жалоб-то не поступало. Кто делился, кто, если мог, отбивался, бывало, пропадали люди и с той, и с другой стороны. Крендель, мало кто о том не знал, состоял с местной властью не только в товарищеских, но и в сугубо деловых отношениях. Так и шло помаленьку: до царя далеко, до Бога высоко.

      Они подошли всемером в конце дня, когда пустел рынок и последние торговцы, завидев знакомую компанию, спешно рассовывали непроданное по мешкам. Наглые, холёные, сапоги в гармошку, кто лузгая семечки, кто попыхивая папиросой, ухмыляясь, вразвалку направились прямо к их прилавку. Впереди Крендель: кепка козырьком на бровях, руки в карманах брюк. Афонька укладывал в мешок остатки товара. Егор, не спеша, пересчитывал СКАЧАТЬ