Нежные листья, ядовитые корни. Елена Михалкова

Чтение книги онлайн.

      – Но в нашей школе все ученики, когда дежурят, моют полы!

      – Только не я, – открестилась Светка. – Что я, дура, что ли?

      – Светлана!

      – Ну, серьезно, Инна Аркадьевна!

      Светка искала объяснение, но видела по лицу завучихи, что та вряд ли что-то осознает. Как донести до нее, что уборщица – это низшая каста, а Света Рогозина никогда не опустится до этого уровня?

      – Вы бы еще туалет предложили мне помыть! – нашлась она. – Тоже полезный труд!

      Голишкина начала багроветь.

      – При чем тут полезный или нет! – резко сказала она. – Унитазы моет специально нанятый человек. А классы прибирают ученики своими силами.

      – Нет у меня на это сил, – кротко заметила Света.

      – Рогозина!

      Инна Аркадьевна даже привстала от возмущения.

      – Возьми, пожалуйста, щетку с тряпкой и протри пол, – отчеканила она. – Это минутное дело.

      Светка покачала головой.

      – Да ни за что! Делайте что хотите, но никто не увидит меня со шваброй.

      Завучиха снова села.

      – Так в этом все дело? – выщипанные брови полезли на лоб. – Ты стесняешься своих одноклассников?

      Света испытывала не стеснение, а совсем другое чувство. Однако решила не поправлять Голишкину, раз уж та начала более-менее въезжать в тему, и просто кивнула.

      Завуч облегченно рассмеялась.

      – Господи, Света! Твои одноклассники, даже если увидят тебя со шваброй, не обратят на это никакого внимания!

      На лице Светки ясно отразилось все, что она думает об этом утверждении. На нее – и не обратят внимания?

      – Ну, хорошо, – поправилась завуч, – даже если и обратят. Они забудут об этом через пять минут!

      Губы Светы Рогозиной искривились в усмешке. Это была очень взрослая усмешка, и сорокапятилетняя Инна Голишкина вдруг подумала, что она перестала понимать молодых девушек. Рогозина смотрела на нее с чувством глубочайшего превосходства, от которого Голишкиной стало не по себе.

      – Ничего вы не сечете, Инна Аркадьевна, – снисходительно сказала Светка. – Мне не забудут и не простят. Ни друзья, ни враги. Это посредственностям прощают все. А я – далеко не посредственность.

      Помолчала, обдумывая что-то, и со вздохом подытожила:

      – Таким, как я, приходится нести бремя безупречности.

      Вежливо попрощалась, вышла из класса и мягко прикрыла за собой дверь.

      – Бремя безупречности, – запоздалым ошарашенным эхом откликнулась Инна Аркадьевна. – Не секу…

      Взглянула на очередное сочинение, где Раскольников опять был продукт, тяжело поднялась и отправилась за тряпкой и шваброй.

      – Она могла вести себя как принцесса, – сказала Маша. – А могла как гопник с ножичком из подворотни. И еще, знаешь, я не раз наблюдала у нее любопытную особенность. В обычном СКАЧАТЬ