Пережитое. Воспоминания эсера-боевика, члена Петросовета и комиссара Временного правительства. Владимир Зензинов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ 1940 года В.М. Зензинов проживал в Нью-Йорке, где и скончался 20 октября 1953 года.

      Настоящая книга воспоминаний В.М. Зензинова доведена им до 1908 года.

      (Рассказ о дальнейших событиях драматичной судьбы В.М. Зензинова можно найти в его книге «Из жизни революционера».)

      Пережитое

      1

      Наша семья

      Таких семей, как наша, было тогда, вероятно, много в России. Жили мы безбедно, имели всегда в Москве большую квартиру и ни в чем существенном себе не отказывали. В 25 верстах от Москвы, близ станции Тарасовка по Ярославской железной дороге, на арендованном у местных крестьян деревни Черкизово на 99 лет участке отец построил красивую деревянную дачу со всеми удобствами того времени (то есть без электричества и без газа, без водопровода и канализации), а в конце 90-х годов, увлеченный рассказами приехавшего с Кавказа знакомого, купил по дешевке на Черном море землю (на Мацесте, возле Сочи, – это имение потом присвоил себе для своих личных надобностей Сталин!), где выстроил большой каменный дом. Так что, пожалуй, нашу семью можно было даже назвать состоятельной, хотя жили мы всегда скромно и никаких излишеств себе не позволяли.

      Родители мои были оба из Сибири, из маленького Нерчинска, за Байкалом, известного своими серебро-свинцовыми рудниками и страшной каторгой, куда ссылали самых тяжких уголовных и политических преступников. Там, в Нерчинске, их родном городе, они и поженились перед приездом в Москву в середине 70-х годов. Мать окончила институт[1] в Иркутске. По семейному преданию, предками ее были сосланные при Петре Великом в Сибирь буйные стрельцы – в их роде из поколения в поколение переходил странной формы деревянный сундучок или шкатулка («складень»), которая будто бы была когда-то вывезена из Москвы. Сам я такой шкатулки не видал – быть может, это было не столько предание, сколько легенда. Более вероятной, кажется, была примесь азиатской (бурятской) крови в семье матери. Напоминала об этом фамилия (Корякины), об этом же говорили широкие скулы и узкие глаза Корякиных, явно выдававшие монгольское происхождение.

      Некоторые находят эти признаки и у меня, и я не вижу оснований ни скрывать, ни стыдиться этого: русские люди давно уже признаны евразийцами. Азиат так азиат, хотя сам себя я считаю москвичом, так как в Москве родился (в ноябре 1880 года), там провел детство и юность, и Москву люблю больше всего на свете. В раннем детстве я отличался очень вспыльчивым характером – и братья меня дразнили, что во мне много азиатской крови. Хотя, конечно, если у меня ее было много, то столько же, казалось бы, должно было быть и у них…

      Семья отца была интереснее материнской. Начать с того, что сам он в ней был двенадцатым, и поэтому скромно говорил о себе, что его нельзя назвать недюжинным, – он был как раз дюжинным. Его отец, то есть мой родной дед, был, несомненно, выдающимся человеком. Вместе со своими тремя братьями в 20-х годах прошлого столетия он приехал, в поисках новой жизни, в Забайкалье из Вологодской губернии, откуда все они СКАЧАТЬ