Пятерка по рисованию. С. В. Лушников

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ 36 рублей. Оставался 171 рубль. По идее нужно бы растительное масло, чтобы пожарить свою картошку, но ему уже второй день хотелось селедки… И он взял одну рыбку тихоокеанской малосоленой за 41 рубль. «Ладно, теперь можно и масла взять», – решил он.

      Растительное масло стоило нынче дорого, и пришлось выложить 60 рублей. Пакет наполнился. Оставалось еще 70 рублей. «Однако нужно оставить на хлеб и на проезд, вдруг куда-нибудь понадобится», – рассудил Владимир Михайлович, глядя на мандарины. Он любил их и мог съесть целый килограмм, но сегодня на них денег не хватало. Пора домой.

      Дойдя до «Живой Аптеки», он вдруг почувствовал, что приближается приступ астмы. Увидел скамейку и сел, достал свой ингалятор. Стало легче, но Владимир Михайлович решил отдохнуть, присев на лавочку. Рядом сидела парочка – молодые девушка и парень. Девушка говорила громко и зло:

      – Какая Родина?! Родина там, гдеусловия лучше! У тебя есть шанс уехать в Англию, а ты рассуждаешь! Патриотизм придумали, чтобы дурачить людей, его придумали верха! Сами своих детей там учат, спят и видят, чтобы нахватать и слинять за бугор! А ты уши развесил!

      Парень вдруг резко встал и пошел, а девчонка вынула сигарету и затянулась, закинув ногу на ногу. «Ноги ничего, а в голове каша», – обратил внимание Владимир Михайлович, стараясь найти слова, чтобы защитить Родину, но не находил. Они упорно не шли, он понимал, что хотел сказать. Но не мог решиться то ли из-за ее тона, то ли стеснялся чужого человека, но когда девушка ушла, задумался – что же для него Родина? Встал и пошел в обратную от дома сторону. Он шел и вспоминал… и чем больше приходило воспоминаний, тем быстрее ускорял шаг: «Родина! Сразу неосознанно приходит в голову одна картина. Я поступил в институт, а жил в Чернышевске. Поезд из Чернышевска отходил утром рано, в четыре утра. Мы с мамой были одни, а отец находился на работе. И надо же было проспать. Мы проснулись за пятнадцать минут до отхода поезда, а до станции добираться без сумок требовалось времени не меньше. Как мы собирались, не помню, но я помню тот наш бег с мамой, которая страдала астмой. Когда я смотрю в фильме Рязанова „Вокзал для двоих“ сцену бега Гурченко с Басилашвили в тюрьму, то я плачу всегда, как, впрочем, и сейчас, когда думаю. Я не могу не плакать, так как вспоминаю маму, которая падала, задыхаясь в приступе, останавливалась и снова бежала, таща за собой дурацкую сумку с харчами. Бежали через железнодорожные пути, огибая какие-то вагоны, и уже возле поезда, в котором все вагоны оказались закрыты, она опустилась на землю. А я продолжал метаться вдоль состава и искать открытый вагон, который, как назло, оказался в самом начале. Я уже не видел, как моя мама, просидев почти полчаса прямо на земле, задыхаясь и постоянно щелкая колпачком ингалятора, потом еще два часа плача плелась домой, но чувствовал, что ей плохо. И я плакал в тамбуре. Часто ругаю себя. Можно было бы уехать позже, но прошлого не вернешь, как и любимую маму. И стоя над ее могилою, я всегда прошу прощения у самого родного человека…

      А СКАЧАТЬ