У обелиска (сборник). Ник Перумов

Чтение книги онлайн.

      Ваня открыл захлопнувшуюся за спиной дверь, и румын кивнул благодарно.

      Ваня и не собирался ходить далеко. До Мишкиной могилы, не дальше.

      Он осторожно спустился с обледенелого крыльца и бегом, чтоб не увидела мать, помчался по двору до угла дома. Прошел мимо пустого свинарника, пересек вытоптанный солдатскими сапожищами палисад и дернул калитку, ведущую на кладбище. Та скрипнула, но не стронулась с места. Снаружи ее подпирал плотный слой слежавшегося снега. С тех пор как Ванюшка слег, тропинку на кладбище никто не чистил. Он еще чуть-чуть постоял у калитки, но когда мороз начал жечь уши, развернулся и побрел назад. У сарая Пеша все так же колол дрова. Только теперь он как-то по-особому, зло вгонял топор в полено. Поминутно оглядываясь, Ванюшка поднялся на крыльцо, зашел в сени, принялся обметать снег с валенок.

      – А ты что здесь делаешь? – Мать вышла из кухни, вытирая руки о передник. – А ну марш в хату! Горе мое.

      Ваня хотел было спросить, отчего Пеша стал такой злой, но, увидев, как хмурится мать, побоялся. Скинул полушубок на сундук и юркнул в дверь. Толстый румын все еще брился у зеркала. Тот, что спал на полатях, сидел теперь за столом, чистя пистолет. Увидев Ваню, он взял его на мушку и сказал: «Пуф! Пуф!»

      Румын у зеркала расхохотался, едва не порезавшись опасною бритвой, а тот, который храпел на кровати, поднял встрепанную макушку, обведя комнату осоловелым взглядом. Ванюшка пулей метнулся за занавеску, прыгнул в постель и накрылся одеялом с головой. Сердце мучительно сжалось, и Ванюшка вдруг понял, что Пеша никогда уже больше не придет играть с ним в шашки.

      Через три дня Пеша пропал без вести, а на четвертые сутки его нашли вмерзшим в лед у самого берега Дона.

      Румыны ушли из хутора в двадцатых числах, фрицы эвакуировались еще раньше. Где-то совсем уже рядом грохотали советские пушки. В день отъезда, когда на площади у бывшего сельсовета еще собирался обоз, в хату постучался дед Мирон – старый казак, в девятнадцатом году ушедший воевать с красными в армию Деникина и вернувшийся вдруг с немцами спустя двадцать с лишним лет.

      – А я к тебе, Настасья, – сказал он, присаживаясь на табурет и кладя на стол серую каракулевую папаху.

      Мать вытолкнула Ванюшку из залы, плотнее прикрыла дверь в спаленку. Он схватил с тумбочки стакан и, залпом выдув всю воду, приложил к стене слушать.

      – Ты, наверное, не помнишь, а я тебе годовалой еще на коленках качал, пока ты мене за бороду дергала.

      Мать молчала. Дед крякнул. Ваня живо представил себе, как он широченной ладонью оглаживает окладистую бороду.

      – Отец твой дюже хороший человек был. Разумный, работящий. Недаром его при советской власти комиссары дважды раскулачивали.

      Снова повисла долгая пауза. СКАЧАТЬ