***
Боже, такого позора я еще в жизни не испытывала. Распластаться посреди коридора больницы на глазах у десятков людей, которым, по-честному, глубоко плевать на тебя.
Но хуже не это. Я упала и больно ударилась ногой. Она и без того болела у меня, а сейчас так и вовсе кошмар, как донимает.
Мои костыли падают вместе со мной и звонко ударяются о плитку, а я… реву. От шока, боли и, наверное, несправедливости второго падения за три дня.
Все тело враз немеет. Чувствую, как щеки становятся горячими, но плакать не могу. И шевелиться, кажется, тоже.
– Давай руку.
Кто-то меня с легкостью буквально за шкирку от пола отдирает и за руку придерживает, но я не понимаю: что, кто, что произошло…
– Ляля, посмотри на меня.
Поднимаю взгляд и вижу напротив ого-го какого высокого врача. С такого расстояния он еще выше кажется. Я ему едва ли до груди достаю, и то если только на носочки встану. Моргаю, высоко задрав голову. Встречаюсь с красивыми зелеными глазами. Его глазами.
– Кирилл Александрович…
Как он подошел ко мне, когда?
Он ведь был на другом конце коридора, или я так долго лежала на полу, что даже не заметила, как Загорский пришел?
– Хватайся за меня. Янин, возьми костыли ее, пожалуйста.
Еще миг, и Загорский подхватывает меня на руки. Прижимает к груди. Он сегодня в синем костюме. Через мощную смуглую шею перекинут стетоскоп.
Я снова тайно вдыхаю его запах, который так нравится мне. Будоражит, волнует очень сильно.
Все еще не до конца понимая, что случилось, я лишь сильнее ухватываюсь за Кирилла Александровича, ощущая его сильные руки, которыми он меня прижимает к себе.
Врач быстро относит меня прямо в мою палату и укладывает на кровать.
Сглатываю, обхватывая колени руками. От падения меня все еще колотит.
– Спасибо.
– Надо под ноги смотреть.
Грубо и сухо. Сухарь!
– У нас тут не богадельня вообще-то. Лангету могла сломать, и потом снова никто бы не оперировал, все и так заняты.
Это говорит женский голос. Янина. Она тоже зашла следом за нами с Кириллом Александровичем. Вблизи эта женщина еще более красивая. Холеная, я бы сказала. Рядом с такой себя серой мышкой ощущаешь.
– Извините, я случайно.
От волнения лишь всхлипываю. Язык словно заплетается, особенно в присутствии Кирилла Александровича. Блин.
– Куда ты шла? Зачем ковыляешь, если еще не умеешь на костылях ходить?
– Кир, я помогу ей. Иди. У тебя операция уже.
Застываю, когда Янина лучезарно улыбается мужчине, источая прямо потоки добра и ласки. Аж неловко как-то становится. Похоже, я тут явно лишняя.
– Под ноги научись смотреть. Я тебе наркоз больше делать не стану.
Холодно и даже как-то обидно. Бросает, разворачивается СКАЧАТЬ