Блеск и нищета куртизанок. Евгения Гранде. Лилия долины. Оноре де Бальзак

Чтение книги онлайн.

      – Она сломала мне ногу! – кричал Контансон, поднимаясь. – Мне за это заплатят…

      Среди пяти сыщиков, одетых, как полагается сыщикам, в ужасных шляпах, нахлобученных на еще более ужасные головы, с багровыми, в синих прожилках, лицами – у кого с косыми глазами, у кого с кривым ртом, а у кого и без носа, – выделялся Лушар, одетый опрятнее других; но он тоже не снял шляпу, и выражение его лица было вместе заискивающее и насмешливое.

      – Мадемуазель, я вас арестую, – сказал он Эстер. – Что касается вас, дочь моя, – сказал он Европе, – за всякое буйство грозит наказание, и всякое сопротивление напрасно.

      Стук ружейных прикладов о пол в столовой и прихожей, возвещая, что сыщик снабжен охраной, подкрепил эти слова.

      – За что же меня арестуют? – наивно спросила Эстер.

      – А наши должки? – отвечал Лушар.

      – Ах, верно! – воскликнула Эстер. – Позвольте мне одеться.

      – К сожалению, я должен удостовериться, мадемуазель, нет ли в вашей комнате какой-нибудь лазейки, чтобы вы от нас не убежали, – сказал Лушар.

      Все это произошло так быстро, что барон не успел вмешаться.

      – Карашо! Так это я торкофка челофечески тело, парон Нюсеншан? – вскричала страшная Азия, проскользнув между сыщиками к дивану и якобы только что обнаружив присутствие барона.

      – Мерзки негодниц! – вскричал Нусинген, представ перед нею во всем своем величии финансиста.

      И он бросился к Эстер и Лушару, который снял шляпу, услышав возглас Контансона:

      – Господин барон Нусинген!..

      По знаку Лушара сыщики покинули квартиру, почтительно обнажив головы. Остался один Контансон.

      – Господин барон платит?.. – спросил торговый пристав, держа шляпу в руке.

      – Платит, – отвечал барон, – но ранше я дольжен знать, в чем тут дело?

      – Триста двенадцать тысяч франков с сантимами, включая судебные издержки; расход по аресту сюда не входит.

      – Триста тфенацать тисяча франк! – вскричал барон. – Это слишком дорогой пробуждень для челофека, который проводиль ночь на диван, – шепнул он на ухо Европе.

      – Неужто этот человек барон Нусинген? – спросила Европа у Лушара, живописуя свои сомнения жестом, которому позавидовала бы мадемуазель Дюпон, актриса, еще недавно исполнявшая роли субреток во французском театре.

      – Да, мадемуазель, – сказал Лушар.

      – Да, – отвечал Контансон.

      – Я отвечай за ней, – сказал барон, задетый за живое сомнением Европы, – позвольте сказать атин слоф.

      Эстер и ее старый обожатель вошли в спальню, причем Лушар почел необходимым приложиться ухом к замочной скважине.

      – Я люблю вас больше жизнь, Эздер; но зачем давать кредитор теньги, для которых лутчи место ваш кошелек? Ступайте в тюрьма: я берусь выкупать этот сто тисяча экю за сто тисяч франк, СКАЧАТЬ