Блеск и нищета куртизанок. Евгения Гранде. Лилия долины. Оноре де Бальзак

Чтение книги онлайн.

      – Одшень…

      – Франсуа Келлер – зять графа де Гондревиля, и граф Гондревиль обедал у вас вчера со своим зятем.

      – Кой тьяволь вам это сказаль?.. – вскричал барон. – Ферно, набольталь Шорш!

      Перад усмехнулся. У барона, уловившего его усмешку, зашевелились подозрения насчет своего слуги.

      – Граф де Гондревиль без труда может меня устроить на должность, которую я желаю занять в префектуре; префекту полиции ровно через двое суток будет представлена докладная записка по поводу утверждения этой должности, – сказал Перад. – Похлопочите обо мне, добейтесь, чтобы де Гондревиль тоже вмешался в это дело, и погорячее. Вот ваше вознаграждение за услугу, которую я вам окажу. Для меня достаточно вашего слова, ибо, ежели вы ему измените, вы рано или поздно проклянете день, когда вы родились на свет… Порукой слово Перада…

      – Я даю вам честны слоф делайт все, что возможно…

      – Если бы я делал для вас только возможное, этого было бы недостаточно.

      – Карашо, я дейстфуй прямотушно!

      – Прямодушно… Вот и все, о чем я прошу, – сказал Перад, – и прямодушие – это единственный, хоть и несколько непривычный для нас, подарок, которым мы можем обменяться.

      – Прямотушно, – повторил барон. – Где ви желайте зойти?

      – За мостом Людовика Шестнадцатого.

      – За мост! К Законодательни палат, – сказал барон лакею, подошедшему к дверце кареты.

      «Теперь-то она уже будет моя!..» – сказал себе барон, отъезжая.

      «Какая насмешка судьбы! – думал Перад, идя пешком в Пале-Рояль, где он хотел попытать счастья в игре, чтобы утроить десять тысяч франков для приданого Лидии. – Я принужден разбираться в делишках молодого человека, с первого же взгляда обворожившего мою дочь. Он, верно, из тех мужчин, у которых сглаз на женщин», – сказал он мысленно, употребляя одно из выражений особого жаргона, который он ввел в обиход и который помогал ему и Корантену подытожить свои наблюдения в форме, пусть нередко насилующей язык, зато тем самым придающей ему силу и красочность.

      Когда барон Нусинген воротился домой, его нельзя было узнать; он удивил жену и слуг; он был румян, оживлен, даже весел.

      – Берегись, акционеры! – сказал дю Тийе Растиньяку.

      Вернувшись из Оперы, все пили чай в малой гостиной госпожи Дельфины Нусинген.

      – Та, – сказал с улыбкой барон, уловив шутку своего собрата, – я чувствуй желанье делайть дела…

      – Стало быть, вы виделись с вашей незнакомкой? – спросила госпожа Нусинген.

      – Нет, – отвечал он, – только натеюсь видеться.

      – Любят ли так когда-нибудь свою жену?.. – вскричала госпожа Нусинген, ощутив легкую ревность или притворяясь, что ревнует.

      – Когда она будет в ваших руках, – сказал дю Тийе барону, – вы пригласите нас отужинать с нею, ведь любопытно посмотреть СКАЧАТЬ