– А если через два дня я все еще буду девственницей? Повысите мне зарплату?
– В каком отверстии? – вторая рука ложится на щеку, а большой палец нажимает на губы, вынуждая раскрыть их и принять солоноватый палец в рот. Черт, ну проснись же ты, Оля! – Я, например, очень люблю трахать в ротик. А у тебя он очень сладкий.
Я прикусываю палец резко, сильно, так, что он отдёргивает руку и искусно матерится.
– Во всех отверстиях, Игнат, как вас там.
– Олегович я, Олегович. Зараза, – ругается он и уходит из кабинета, а я опускаю голову на стол, бьюсь несколько раз, чтобы снять морок, который меня обволок, и снова принимаюсь за работу. Ею я планирую себя загрузить по максимуму. И это сегодня только бумаги, а завтра мне предстоит выйти в клуб и, как минимум, познакомиться с персоналом.
Кстати, о персонале.
Я подрываюсь на стуле, бегу за дверь с криком:
– Игнат Олегович! Вы забыли… – неожиданно врезаюсь в него, ощущаю силу и власть его тела. Теряюсь в чувствах.
– Поцеловать тебя? Ты права, ужасное допущение, нужно исправить, – вжимает он меня в себя и буквально набрасывается на губы, а я пытаюсь отыскать внутренний голос, который бы строго кричал оттолкнуть, укусить за язык, но в голове только звон и чертовы колокольчики. Потому что эти твердые, чуть горьковатые от виски губы сводят меня с ума.
Глава 8. Игнат
Я даже на мгновение поцелуй разрываю, чувствуя себя каким-то животным. Потому что она реально целка. Она даже не целовалась никогда. И это так заводит, что внутри рождается чудовище, желающее заграбастать эту свежесть себе, да так, чтобы не видел никто и не знал. Нежный, мягкий, такой горячий ротик, от мысли про который яйца спермой наливаются, взорваться готовы. И это я только язык туда засунул, даже шевелю не грубо, а она так мило отвечать пытается, так мило вздыхает, что хочется выть волком, как это круто. А если она так же с членом будет? Неумело, пытливо, сосредоточенно, словно пытаясь решить урок, как школьница. Блять, она ведь не соврала. Но хочется знать наверняка.
– Ты реально целка.
Она хлопает осоловелыми глазами, на лбу начинает образовываться морщинка возмущения. И чтобы она не успела дойти до стадии очередной умной ерунды, я говорю спешно.
– Понял, дебил, молчу и продолжаю.
Снова прижался к влажным губам, сминая напором не слишком бурное сопротивление. А когда руки легли ей на спинку, чуть выгибая поясницу, малышка совсем сдалась и руками мою шею обняла. Спасибо, милая, что стол освободила. Я тут же поднимаю ее над полом и несу на чистую столешницу. Теперь она на столе, а я между ногами вклиниваюсь. Жалко, что на ней штаны, но я быстро ее юбку приучу носить, с чулками и без трусиков. Чтобы ее сладкая киска была всегда в зоне доступа. Чтобы она всегда была готова выполнить свои главные обязанности. Действительно, зачем бегать, искать разовых шлюшек, когда можно воспитать собственную и знать, что в ее сладком ротике был только мой язык. СКАЧАТЬ