Паноптикум в анатомическом театре. Геннадий Казанский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Я слышу один мужской голос… голос. – срываясь закончил Виктор.

      Пациент боролся со своим внутренним я, но это могло длиться не долго.

      Профессор встал со стула и обратился ко всем собравшимся:

      – Когда я впервые встретил Виктора, он не разговаривал. К тому моменту он не разговаривал сколько лет?

      Виктор показал большой, указательный и средний палец.

      – Три недели?

      Виктор помотал головой из стороны в сторону.

      – Три года? – профессор нервно подкрутил ус.

      Пациент утвердительно покачал головой и буквально вжался в стул.

      – Почему вы не разговаривали?

      – М… мне запретил голос… голос, точнее, мы с ним договорились.

      – Голос вам был ранее знаком?

      – Да. Это мой … это мой дед.

      Профессор говорил громко, обращаясь к аудитории:

      – Виктор как пациент провёл в лечебных учреждениях бóльшую часть жизни. Лечение проводилось скудное. На пациенте был поставлен крест и пометка «неизлечим». Это пример того, как попустительское отношение к роду нашей деятельности влияет на скорость лечения. После знакомства с пациентом мною была назначена терапия галоперидолом. Мы довели суточную дозу до пятидесяти миллиграммов. У пациента продолжал наблюдаться стойкий параноидальный синдром, после этого была назначена активная терапия нейролептиками например: трифтазин1 или препарат Р 62182, который является нейролептиком пролонгированного действия. После этого симптоматика снизилась.

      Над аудиторией висела гнетущая тишина. Заинтригованные студенты все, как один подались вперёд, желая не упустить ни одного слова.

      Женя отметил, что даже Федя вытянул шею.

      – Виктор Григорьевич, как вы чувствуете себя сейчас? – спросил лектор.

      – Вы знаете… знаете, намного лучше. Голос, тот, что внутри, почти пропал, он больше не запрещает мне говорить… говорить.

      – А как физически? Чувствуете дурные ощущения?

      – Скованность.

      – Скованность – это побочное действие галоперидола, – пояснил профессор Бектерёв.

      – Как вы считаете, вы готовы покинуть стены лечебного учреждения?

      – Я думаю, я думаю мне нельзя выходить и прекращать курс лечения. Я боюсь… боюсь, что голос вернётся и заставит меня снова причинить людям вред.

      – Он вас заставлял?

      – П… постоянно.

      – Виктор Григорьевич, можете рассказать вашу историю чтобы мои коллеги смогли правильно оценить всю тяжесть приобретённой болезни? – Бектерёв помолчал и добавил ориентир для рассказа. – С какого момента вы слышите голос в голове?

      – Сейчас я… Сейчас я могу… могу рассказывать. Голос меня почти не тревожит, запретить ему сейчас не удастся… удастся.

      2.

      Дальнего угла дедушкиного шкафа я боялся больше всего.

      Нет, я не боялся барабашку или домового, СКАЧАТЬ