Тотем и табу. «Я» и «Оно». Зигмунд Фрейд

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ дама говорит другой в восхищении: Diesen neuen reizenden Hut haben Sie wohl sich selbst aufgepatzt? («Вы, вероятно, сами напялили (вместо „убрали“ – aufgeputzt) эту прелестную новую шляпу?») Задуманную похвалу пришлось прервать; ибо тайная критическая мысль о том, что «украшение шляпы» (Hautaufputz) – просто нашлепка (Patzerei), выразилась в досадной обмолвке слишком ясно, чтобы приличествующее случаю выражение восторга могло еще быть принято всерьез.

      Или следующий случай, который наблюдал д-р Max Graf:

      «В общем собрании общества журналистов Concordia молодой член общества, постоянно нуждающийся в деньгах, держит резко оппозиционную речь и в возбуждении говорит: Die Herren Vorschussmitglieder (вместо: Vorstands – или Ausschussmitglieder – „члены правления“. Vorschuss – аванс). Члены правления уполномочены выдавать ссуды, и от молодого оратора уже поступило прошение о ссуде».

      Курьезное впечатление производит обмолвка в том случае, когда она подтверждает что-либо, что пациент оспаривает и что было бы желательно установить врачу в его психоаналитической работе. У одного из пациентов мне случилось раз заняться истолкованием сна, в котором встречалось имя Jauner. Пациент знал лицо, носящее такое имя, но почему оно оказалось в связи данного сна – невозможно было найти, и я решился на предположение, не было ли это вызвано сходством данного имени с бранным словом Gauner (мошенник). Пациент поспешно и энергично запротестовал, но при этом опять обмолвился и этой обмолвкой только подтвердил мое предположение, так как произвел вторично ту же самую замену звуков. Его ответ гласил: Das erscheint mir doch zu jewagt (вместо gewagt: «мне кажется это слишком рискованным»). Когда я обратил его внимание на эту обмолвку, он согласился с моим толкованием.

      Когда такого рода обмолвка, превращающая задуманное в его прямую противоположность, случается в серьезном споре, это тотчас же понижает шансы спорящего, и противник редко упускает случай использовать улучшившуюся для него ситуацию.

      Прекрасный пример обмолвки, имеющей целью не столько выдать самого говорящего, сколько послужить ориентировке стоящего вне сцены слушателя, мы находим в шиллеровском Валленштейне (Пикколомини, действие 1, явление 5); она показывает нам, что поэт, употребивший это средство, хорошо знал механизм и смысл обмолвок. Макс Пикколомини в предыдущей сцене горячо выступает в защиту герцога и восторженно говорит о благах мира, раскрывшихся перед ним, когда он сопровождал дочь Валленштейна в лагерь. Он оставляет своего отца и посланника двора Квестенберга в полном недоумении. И затем 5-е явление продолжается так:

      Квестенберг

      О горе нам! Вот до чего дошло!

      Друг, неужели в этом заблуждении

      Дадим ему уйти, не позовем

      Сейчас назад и здесь же не откроем

      Ему глаза?

      Октавио

      Мне он открыл глаза.

      И то, что я увидел, – не отрадно.

      Квестенберг

      Что же это, друг?

      Октавио

      Будь проклята поездка.

      Квестенберг

СКАЧАТЬ