Кыш и Двапортфеля. Юз Алешковский

Чтение книги онлайн.

      Хороших недель в жизни у меня было много, плохих, вроде первой школьной, мало, но серая неделя – это уже что-то новое. Когда мы пошли умываться, я спросил:

      – Значит, всё-всё было серым? И дела тоже?

      – Раз мысли серые, значит, и дела серые.

      – Ну, а погода?

      – Я, кажется, сказал, что серым было всё!

      Папа взял мои ладони в свои, взбил густую розовую пену. Мне самому никогда не удавалось так намыливать руки.

      – Ты что-то путаешь, – заметил я, – погода на этой неделе была солнечная. Ни тучи, ни дождинки.

      – Будем стоять здесь и беседовать? Хочешь, чтобы и воскресенье было серым? Смывай быстрей мыло!

      – А может, ты сам виноват, что всё было серым? – догадался я.

      Папа что-то промычал, потому что у него во рту уже была зубная щётка, сделал страшные глаза и свободной рукой вытолкнул меня из ванной.

      Пока он брился, вскипел чай. Яичницу с салом и с луком мы сделали сами. Папа знал, когда нужно накрывать сковородку миской и какой сделать огонь, чтобы яичница получилась высокой и пышной.

      – А у тебя какая была неделя? – спросил папа. – Ведь она не простая. Её на всю жизнь запомнить надо.

      – Запомнил, – сказал я, набив полный рот.

      – А с кем ты сидишь за партой?

      – С Те́гой, – сказал я.

      – Странная фамилия! – удивился папа. – Может, он француз? Тогда правильно не Те́га, а Тега́. Был такой художник Дега́.

      – Правильная фамилия Те́ги – Гусев. А почему Те́га, я не знаю.

      – Конечно, Гусев! Те́га-те́га! Так гусей зазывают в деревне, – смеясь, сообразил папа. – Ну, а тебя как прозвали?

      Я ничего не ответил, глотнув чая. А про учёбу папа, наверно, решил меня не расспрашивать в выходной день.

      Позавтракав, он решительно сказал:

      – Я понял, что мы должны сделать! Даже не сделать, а совершить! Что-нибудь необычное! Что-нибудь из ряда вон выходящее! И тогда вся серость исчезнет.

      – Слушай, а я тебе тоже всю неделю казался серым? – спросил я.

      – Ты мне казался фиолетовым! У тебя даже уши были в чернилах, – сказал папа.

      – А мама?

      – Мама всегда прекрасна, – строго заметил папа.

      – А может, у тебя фамилия Сероглазов, – вдруг сообразил я, – из-за того, что ты всё видишь серым?

      – Фамилия не имеет отношения к настроению человека, – сказал папа. – Быстро собирайся.

      «Ещё как имеет! – подумал я. – Посмотрел бы я, какое у тебя было бы настроение от прозвища Двапортфеля!..»

      3

      Мне собираться было нечего. А вот папа зачем-то надел свой хороший костюм, белую рубашку, чёрные туфли, и мы вышли из дома.

      Если бы не горьковатый дымок над газоном – это на нём всю ночь тлела куча опавших листьев – я бы ни за что не поверил, что уже осень. Так на улице было тепло и солнечно.

      На СКАЧАТЬ