– Позволь мне подойти, Сол, мне очень тяжело видеть и слышать тебя сейчас, – девушка всхлипнула.
Эти слова немного отрезвили его, он потушил сигарету, и встал на ноги.
– Прости, – прошептал он, проведя руками по волосам. – Прости, пожалуйста, что напугал.
Он подошел ближе, выбросил окурок в урну и протянул девушке руку. Наоми переступила через порог и обняла его.
– Сол, не спеши, пожалуйста, не руби с плеча. Я не знаю почему, но мне кажется, что рассказанное тобой требует еще более пристального внимания.
– Я устал от пристального внимания, от анализа, от сравнений, Наоми, – усмехнулся Сол, чувствуя, что стоит ему захотеть и сейчас же в голове его начнет звучать любая из композиций, которые он помнил достаточно хорошо. – Я просто устал. Потому и пришел к тебе. Понимал, что ты меня услышишь. И хоть мне очень стыдно за свое поведение, мне кажется, что ты услышала.
– Пойдем внутрь. Выпьем по чашке чая и поговорим.
– Нет, спасибо. Нам обоим нужно поспать. Вечер у нас выдался непростым, и как бы тяжело мне ни было, я чувствую, что смогу уснуть. Прости меня, еще раз.
Сол выпустил Наоми из объятий и попытался улыбнуться.
– Cause everybody has a poison heart, – напел он.
– Не все, – улыбнулась Наоми.
– У меня есть идея интереснее, чем чай.
Наоми вопросительно нахмурилась.
– Винный погребок. Я знаю, где спрятан ключ, – сказал он, сделав два шага назад.
– Ты серьезно?
– Завтра в это же время, на этом самом месте, – сказал Сол, и, развернувшись, пошел в направлении своего флигеля.
– Ну, тогда не опаздывай, – сказала ему вслед девушка. – И спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Наоми.
Сол ложился спать отнюдь не с легким сердцем, а как раз с отравленным, как пели Ramones. Ощущение предательства в отношении самого себя ничуть не притуплялось и не ослабевало, а наоборот, словно намекало на то, что ему суждено смириться с этим ощущением, которое теперь, в постоянной ноющей форме станет вечным его спутником. Глубоко в душе Сол понимал, что он готов к этой ноше, какой бы страшной она ни казалась с непривычки. Готов, в обмен на то, чтобы не чувствовать это удручающее одиночество, в котором он эту ношу просто не вынесет. Все это было очень абстрактно и вроде бы неясно, но в то же время объяснялось довольно просто: он боялся. Наоми была права. Страх жизни без звания «музыкант», которое Сол заработал тяжелым трудом, требовал восполнить это пятно чем-либо извне, и в то же время не находя страсти ни к чему иному, ему приходилось прибегать к самому первому пункту: туда, где не одиноко. Сол не столько старался найти там что-нибудь новое, СКАЧАТЬ