Лики дьявола. Жюль Амеде Барбе д'Оревильи

Чтение книги онлайн.

      Старый эмигрант рассматривал кольцо, поворачивая его перед глазом, словно калейдоскоп. Но свет имеет свои капризы. Играя по граням, он не извлек уже из камня луча, подобного первому.

      Эрминия встала и подняла штору, чтобы свет сильнее ударил в перстень и дал возможность лучше оценить его красоту.

      Она села снова, опершись о стол, и принялась разглядывать призматический камень; но приступ кашля вернулся к ней с такою силой, что перламутр ее прекрасных голубых глаз чистейшей первоначальной воды покраснел и налился кровью.

      – Где схватили вы такой ужасный кашель, дорогое дитя? – спросил маркиз де Сент-Альбан, более интересуясь девушкой, чем перстнем, – алмазом человеческим, чем алмазом минеральным.

      – Не знаю, господин маркиз, – отвечала она с легкомыслием юности, верящей в то, что жизнь бесконечна. – Быть может, гуляя вечером по берегам озера Стассевиль.

      В ту минуту я был поражен группою, которую составляли эти четыре лица.

      Красноватый отблеск заката сквозь открытое окно наводнял комнату. Кавалер де Тарсис рассматривал алмаз; маркиз де Сент-Альбан глядел на Эрминию, графиня Дю-Трамблэ смотрела на Каркоэля, рассеянно глядевшего на даму бубен, которую держал в руке. Но всех более меня поразила Эрминия. «Роза Стассевиля» была еще бледнее матери. Красный отблеск умиравшего дня прозрачным отсветом покрывал ее бледные щеки и придавал ей сходство с головой жертвы, отраженной окровавленным зеркалом.

      Холод пробежал у меня по нервам; в силу какого-то прозрения меня осенило одно воспоминание – с непреодолимостью идеи, насильно оплодотворяющей нашу возмущенную мысль.

      Около двух недель тому назад утром я отправился к Мармору де Каркоэлю. Застал его одного. Было рано. Никто из игравших у него по утрам еще не пришел. Когда я вошел, он стоял у письменного стола и, казалось, был всецело погружен в трудное дело, требовавшее внимания и большой твердости руки. Я не мог видеть его лица; голова была опущена вниз. В пальцах правой руки он держал крошечный флакон из блестящего черного вещества, походивший на острие сломанного кинжала, и из этого микроскопического флакона переливал в разомкнутое кольцо какую-то жидкость.

      – Что вы делаете, черт возьми! – сказал я, подходя к нему.

      Но он крикнул повелительно:

      – Не подходите! Оставайтесь, где стоите! У меня может дрогнуть рука, а то, что я делаю, опаснее и труднее, нежели стрелять в штопор в сорока шагах из револьвера, который может ежеминутно разорвать.

      То был намек на случай, имевший место несколько дней тому назад. Мы забавлялись стрельбой из сквернейших револьверов с целью проявить искусство стрелков, несмотря на плохое качество оружия, и едва не размозжили себе головы дулом пистолета, который разорвало у нас на глазах.

      Он продолжал переливать таинственную жидкость, стекавшую каплями с носика СКАЧАТЬ