Я надеюсь, что до могилы меня будут сопровождать по крайней мере несколько действительно опечаленных человек. Об этом я думаю каждый день.
Я знал, что мне немного осталось. С ДЦП долго не живут. Просто я пришел в этот театр, чтобы доиграть. Сам себе режиссер, актер и публика. И даже немножко бог. Женский голос из ванной заставил Бога вспомнить, что не все спектакли удаются…
Наконец я сосредоточился на книге. Заговор Катилины… Черт знает что.
Честолюбивые убийцы – это слишком патетично! Правда Цицерон хорош! Рыжий клоун, случайно получивший роль премьера. Как он старался соответствовать! Вот наука: не строй из себя… Впрочем, что мне до них?
Я не слышал, как она вышла из ванной. Моя пижама была ей велика. Висела мешком. Волосы. Гладкие, каштановые. Она, отмывшись, выглядела достаточно симпатишно. Лицо совсем мальчишечье, чуть вздернутый нос, густые брови, крутые скулы и мягкий подбородок. Только губы полные, женские. И очень большие глаза. На правом виске небольшой шрам. Но сейчас ей не до разговоров. Это видно.
– На столике возле кровати бутылка с ромом. Налей себе рюмку, выпей и ложись в кровать. Утро вечера мудренее.
Она послушно выпила ром, забралась в кровать. Потом оглядела комнату, и спросила: «А как же ты?» Но ответа уже не услышала. Уснула. Я еще какое-то время скользил глазами по строчкам, но потом выключил свет и только слушал ее тихое дыхание и глядел на то, как далеко, у горизонта, фосфоресцировало море. В июне оно всегда фосфоресцирует.
Утро было прозрачным и добрым. Я не спешил в булочную. Туда первым, еще затемно, приходит Георгиос, мой юный помощник-грек. Сын соседки – вдовы рыбака, работает у меня уже года четыре. Прибирает, привозит на тачке из пекарни свежий хлеб, и булочки из кондитерской, а по утрам выставляет за порог короб со вчерашним хлебом для нищих из-под моста. Он и по дому мне помогает. Его мать и три сестренки с тех пор, как он стал работать у меня, молятся каждый день о моем здоровье. Ведь, пока он у меня, они сыты, а он не попадет в банду. Они еще не знают, что я написал на Георгиоса завещание на дом и булочную. А знали бы, о чем тогда молились? Впрочем, несмотря на их молитвы, почти всю эту зиму я проболел. Какая-то лихорадка со сложным названием. Еще пару таких зим, и Георгиос вступит в наследство. Сейчас ему только 15, так что чуть подождет.
Уже СКАЧАТЬ