– Что ты, что ты… молчи! – машет на меня бабка, задыхаясь от возмущения. Утыкаюсь носом в черное платье. Чувствую, как старушечья рука опускается мне на голову.
– Даже думать забудь, Амина, – шипит бабка. – Для твоего же блага. Та женщина… Она недостойная…
– Кого, бабушка? – спрашиваю чуть слышно.
– Мурата, – вздыхает старуха и добавляет весомо. – Ну и тебя, конечно. Сама подумай, какая мать бросит свое дитя? Вон, в наше время как трудно было, а всех подняли, в люди вывели. Твоего отца в университете выучили! Никого не бросили, понимаешь?
– А вы видели ее, бабушка? – спрашиваю, не надеясь на ответ.
– Да, – морщится старуха. Поправляет черный платок на голове и продолжает со вздохом. – Я тогда с твоим отцом в город на встречу ездила. Тебя забирала.
– А почему туда?
– Ну, не к нам же домой ее приглашать. Мы тогда в Трабзоне жили, – всплескивает руками бабуля и велит строго. – Слезы вытри и пойдем. Что-то тебе подарю.
– Куда это вы? – спрашивает нас Латифа, стоит нам только войти в жилые комнаты. – Амина, звонила Нур. Ты ей нужна.
– Мне тоже, – парирует бабка. – Сейчас меня проводит и вернется. Что-то сердце закололо…
– Конечно-конечно, – кивает Латифа. – Может, и мне вам помочь?
– Амина справится, – кряхтит бабка. Я смотрю на обеих женщин. Высокая и статная Латифа в модных тряпках обычно кажется мне королевой. Но истинная правительница дома все-таки бабушка. Вон как тетка присобралась, стоило только бабке поджать губы.
Если в доме Айрата я стану полноправной хозяйкой, то уже легче. Никто не будет мной командовать. А мужу повиноваться я с детства приучена.
Вместе с бабушкой прохожу через богато обставленные комнаты. Итальянская мебель с позолотой, дорогие ковры ручной работы. Раньше мне казалось, что так живут все. Пока лет семь назад я вместе с младшим братом случайно не попала в дом Тимура. Белая штукатурка на стенах, старая мебель. Из еды – мамалыга.
– Пойдем отсюда, – скривился Керим. – Тут полный отстой…
– Не суди о людях по деньгам, – цыкнула на брата я. – Ты сам еще ни копейки не заработал.
Конечно же, Керим все доложил матери, а та пересказала отцу. Он вызвал меня к себе в кабинет и без предисловий заявил.
– Больше к Тимуру ни ногой. Нечего с всякими нищебродами знаться.
Я стояла, опустив глаза в пол, и не смела поднять их на отца. А внутри меня закипала ярость.
– Садись, Амина, – пророкотал он, указывая на диван, оббитый красным в белую полосу шелком. – Давай поговорим, дочка.
Я опустилась на самый краешек и замерла, твердо зная, что сейчас последует выволочка. Но отец, вздохнув, заметил.
– Дело не в деньгах, Амина. СКАЧАТЬ