Приговоренный дар. Избранное. Сергей Сибирцев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ хрен тебе Бурлаков сдался? Чем я тебе приглянулся? Совершенно рядовой капиталист. Таких сейчас на Руси, как собак нерезаных, так? Я знаю, к моим заначкам ты равнодушен. Нет в тебе, голуба, страсти накопительства. Почему нет, – это уже по ведомству Канатчивовой дачи. А может, ты тихий шизик, бог тебя разберет. У тебя, голуба, есть своя законная привычка убивать. По моим сведениям, ты, Игорюша, любитель. Но любитель ты особенный, – интеллигентный. Зато проворачиваешь свои интимные делишки, как подготовленный охотник из отряда «Дельфины», так. Что тут сказать, – талант! Что с того, что ты, голуба, не состоишь в профсоюзе киллеров, меня этот факт лично не щекотит. Ты художник-одиночка, Игорюша. Я знаю, – на собственную смерть тебе наплевать. Ты, Игорюша, вроде этого молодчика Печорина, – чему быть того не миновать, так. Ты, голуба, как истинный герой, мелкой боли трусишь. Зубы там лечить, еще какую бяку. Уколы! Тебе, голуба, легче сразу застрелиться! Знаешь, я такой же бяка – давно пора за зубы взяться, а как представлю кресло, весь потом покрываюсь, точно соплями. Отвратное ощущение, голуба. Хуже, чем похмелье посленовогоднее.

      – Вы, стало быть, Петр Нилыч, неравнодушны к Михаилу Юрьевичу…

      – Это ты, голуба, что ли, про городничего нашенского? Еще чего!

      – Простите, я совсем о другом. Поэт Лермонтов вам близок?

      – Игорюша, голуба, мне близки только задницы, которые произрастают на особах нежного сладкого мягкого пола. Они мне, голуба, всегда близки и греют сердце. А твой сочинитель Лермонтов мне не может быть близок. Он истлел черт знает когда, еще до Великой Октябрьской. Мне близки живые, ласковые, пахучие мальчики. А праху я не поклоняюсь, пускай он и гения. Мне, голуба, нет разницы. Я практический мужчина. Вот такие вот делишки, Игорюша. Я беру тебя к себе, чтоб выжил. И приносил пользу. Бурлакову, а значит, и матери России, так.

      Запись третья

      Прелюдия убийства существ, к которым успел привязаться, успел каким-то образом проникнуться, понять скрытую даже от них самих сущность, их душевные и сердечные тайники, которые они по дурости или по умыслу раскрыли мне, в сущности, всегда холодному стороннему наблюдателю; наблюдателю, который независимо от самого себя, помимо своей воли, своего сознания, вдруг чувствует в своей омертвелой груди некий теплый сквозняк расположения, соучастия, внимательности к субъекту, приговоренному именно своей волей к уничтожению, – и в следствии нежданной (но тайно всегда трепетно ожидаемой) расположенности и некоторой смятенности чувств, вполне искренних, невымышленных, подготовительные процедуры смертоубийства все оттягиваешь, находя какие-то объективные причины для переноса срока приговора…

      В случае с господином Бурлаковым все именно совпадало с этими странными ощущениями.

      Открыл, обнаружил я их несколько лет назад, совершенно случайно, неумышленно в своем довольно холодном существе, существе, впрочем, холодном и от природной конституции, и по воспитанию самим СКАЧАТЬ