Доброту ее все знали. Но знали и то, что норов у нее горячий, хотя о том предпочитали помалкивать. А если кто из иноземцев это вслух примечал, искренне советовали держать рот на замке.
– А что, он еще и урод? – помолчав, сочувственно спросил Упрям.
– А я знаю? Уж наверное… Да разве в этом дело? Будь он хоть красавец писаный разэтакий – все равно урод, урод, урод! А ну его в болото. Два дня еще пожить, а потом и думать о нем.
– Когда хочешь вернуться?
– Когда ты придумаешь, как это сделать. И не строй лицо. Лас видел, что мы с тобой на одной постели спали.
– Так ведь… это ж…
– А ему откуда знать? Да он один раз языком сболтнет – и все, опозорена я.
Упрям почувствовал, как стремительно потеет его спина.
– Надо ему, это самое…
– Ни в коем случае! – твердо заявила Василиса, – Тогда он точно решит, что мы вину укрываем. И батюшке доложит с полным правом как честный служака.
– Так как же…
– Думай.
– Н-да… Слушай, а как ты мои слова угадываешь? – подивился Упрям.
– А у вас, мужиков, одни слова, когда до девичьей чести доходит: тык-мык, да тык-мык.
– И откуда же ты так хорошо это знаешь?
– Знаю – и все, – слегка покраснела Василиса, стараясь не подать виду. – Тебе-то что? Или решил всерьез о чести моей позаботиться? Где уж тебе. Это сгубить девицу доверчивую каждый горазд…
– Эй, придержи коней! – чуть не задохнулся от возмущения ученик чародея. – Этак ты, глядишь, договоришься до такого…
– До какого? – живо полюбопытствовала Василиса.
Упрям промолчал. Княжну он прежде видел редко, знал ее мало, но как-то не вязалось ее поведение сейчас с уже сложившимся представлением. И подозрительно легко она накликала на себя бесчестие. Что чужими словами говорит «про всех вас, мужиков» – ежу понятно. И можно догадаться почему: девчонкам нравится думать о себе как об опытных, все повидавших, жизнь знающих. То есть самой жизни можно и совсем не знать, но почесать языком по поводу «всех этих мужиков» девки любят, это Упрям точно знал. Мало ли гулял по городу… Ему, правда, до сих пор не приходило в голову сравнить девичью болтовню с хвастливыми пересудами городских парней, и он был убежден, что причина кроется в особенностях девичьего ума, согласно поговорке, длиною заметно уступающего косам.
Но как понять этот проблеск веселой искорки в глазах? Ну не рада же, в самом деле, Василиса нависшей угрозе? Если только…
– А ты не нарочно ли со мной улеглась? Чтобы, скажем, я тебя выдать не смел. Или чтобы…
– Так, – отрубила Василиса. – Что и почему я делаю СКАЧАТЬ