странные товарищи в чёрных костюмах. Верхние этажи занимали лёгкие пациенты, находящиеся здесь на профилактике или плановой корректировке сознания после перенесённых потрясений, от автокатастроф до непризнания разумом новых биомеханических конечностей и частей тела. Своего рода добрячки в детском оздоровительном лагере. Мне было очень скучно, такие люди вызывают лишь жалость и никакого научного интереса. Ниже располагались помещения сотрудников клиники и службы государевой безопасности исполнения наказания. Как оказалось, всё самое интересное находится ниже, в подвальных помещениях. На первых трёх уровнях содержались буйные пациенты со сложными расстройствами психики. Диссоциативное расстройство, биполярное аффективное расстройство, шизофрения, психоз, перманентная депрессия. О, вот это уже интересно, здесь можно посмотреть материал для работы. Три этажа безумцев, сорок восемь человек, хотя людьми их можно назвать с большой натяжкой – это чистой воды звери, настоящие, истинные, не прикрытые стереотипами и правилами особи. Но было и ещё три уровня ниже, там содержались маньяки, людоеды, серийники, остальные отбросы, не желающие жить по правилам общества, но они в отличие от тех, кто выше, в большинстве случаев сознательно пошли на эти зверства и преступления, а значит, они понимают социум и знают, как всё работает, поэтому они и пока бесполезны мне. В любом случае чтобы работать на нижних уровнях, нужен особый допуск, пропуск бесконечное количество идиотских процедур, ограничений и так далее. В нашем положении, конечно, можно получить все эти разрешения, и, может, даже некоторые послабления, но мне так не хочется постоянно раздеваться, одеваться, и, хоть я обладательница шикарного стройного тела, всё же мне не улыбается то, что каждый раз на меня будут таращиться куча глаз. А если взять тот факт, что от правой лопатки и до задней части колена левой ноги у меня красуется огромный шрам, то перспектива с переодеваниями выглядит совсем ужасной. Конечно, если я не найду материала повыше, то придётся окунаться в мир безумия, но у меня какое-то позитивное чувство, что я найду то, что ищу, здесь.
– Итак, мадам, с чего начнём? И позвольте мне сказать…
– Не стоит, Дарс, мне ваше мнение неинтересно, поверьте, я слышала его много раз и прошу вас не утруждать себя повторением, – перебила я браваду начальника отделения о его несогласии с процессом реабилитации общества. Я точно уловила его интонацию, так как слышала подобные слова от каждого, с кем нам удалось провести переговоры за эти долгие шесть месяцев.
– Ну что же…
– Всё верно, давайте поработаем, – улыбнулась я ему. – Да, и ваше участие в этом не предвидится, доктор, вы лишь инструмент помощи.
– О как, – опешил Дарс. – Ну раз так, тогда вот, – он с шумом бросил огромную кипу электронных медицинских планшетов на стол, за которым располагалась я.
– Вот?
– Да, вот, – он указал на планшеты. – Изучайте.
– С радостью, доктор Дарс, но если вы покинете сейчас это помещение, то…
– То что? – с нескрываемым презрением съехидничал Дарс, застыв в дверном проёме.
