Страх звёзд. Василий Владимирович Воронков

Чтение книги онлайн.

      – Не надо «Припадок» мучить, старенький корабль всё-таки. А то мы вообще никуда не дойдём. Обогнать невидимку в любом случае не получится. Мы им не конкуренты.

      – Обогнать не обгоним, но вдруг они сглупят, и какой-нибудь кирдым выкинут!

      – Я лично против планов, которые рассчитаны на то, что наш противник – идиот, – сказала Лада.

      – Надо же, – качнул головой Томаш. – У нас уже появился противник!

      – Называйте, как хотите. Но если других идей нет, я бы предложила держаться намеченного курса.

      – Согласен. – Томаш встал. – А я пойду прилягу. Может, потом на свежую голову что-нибудь придумается.

      * * *

      Томаш забрался в свой отсек, выдвинул из стены узенькую кровать и разлёгся на ней, подложив под голову подушку из синтоволокна. Он так сильно устал, что спать уже и не хотелось – перед глазами мелькали цифры из системных статистик, строчки трассировок, расчерченные маршрутными струнами космические карты, крутящаяся волчком голограмма «Припадка», пронизанная жилами энергетических сетей.

      Он невольно продолжал думать о последних событиях, хотя до смерти хотел спать.

      Айша, её лицо, которое рассыпается каменной крошкой. Опустошённый коротким сеансом связи альтаам, который падает, как при замедленной съёмке, на приборную панель. Томаш подумал – а согласился бы он на предложение Айши, если бы знал, с чем они столкнутся – и вдруг понял, что да, согласился бы. Торчать в заточении на Бакаре уже не было сил.

      Он много лет не проводил ни на одной планете столько времени. Даже Лития перестала быть для него домом – он чувствовал себя посторонним, который давно разучился понимать рядовые радости планетарной жизни и думает только о том, когда наконец разделается с делами и снова полетит в пустоту, загрузив трюмы каким-нибудь звенящим барахлом. Сидеть на одном месте, пустить корни, как растение, казалось ему чем-то сродни жизни в клетке – в огромном зоопарке под названием Лития или Бакар. Родных у Томаша на Литии не осталось – даже навещать было некого. К тому же тело его настолько привыкло к пониженной силе тяжести – ведь даже гравы на «Припадке» работали с бакарийскими настройками, – что на Литии, на родной планете, ему приходилось глотать таблетки. Голова раскалывалась, постоянно тошнило, все мышцы болели, как после марафона. Страшная, неодолимая сила – планетарная каббала, как он её однажды назвал – ложилась неумолимым грузом на плечи, прижимала к земле, чтобы он упал перед ней на колени. Как-то ему сказали, что он почти превратился в бакарийца, растратил все родовые черты, обменяв их на пьянящую дурь космической свободы – стал сутулым и худым, точно вырос на планете с низкой гравитацией, на литийском говорил, как иноземец, слишком правильно и чётко, с едва уловимым акцентом, а глаза его горели безумным огнём, светом звёзд, увиденных в вирте.

      Впрочем, в отличие от Лады, Томаш к Бакару ненависти не испытывал. Ненависти тот и не стоил. Просто Бакар всегда оставался Бакаром – пронзительно СКАЧАТЬ