Рассказы полутьмы. Marianna и другие. Мария Аркадьевна Микийчук

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ что ты привязан ко мне, – ответила Лилиана и посмотрела на меня – она была крышесносно красива, концентрированная молодость, очерченная перьевыми линиями, алые припухшие губы и пронзительный взгляд – и, конечно, сливочность полуобнажённой груди. – Но это не я тебя привязала, так прекрати резать меня и режь верёвку или своё горло, раз так не любишь вспыхивать от чьего-то взгляда.

      Иногда они менялись так быстро, что я не успевал за изменениями. Вот передо мной Лилиана, а вот подросток, пытается сдуть чёлку, шутит о ерунде и хохочет – и я сразу расслаблялся, потому что с ним никогда не было таких тяжёлых разговоров. По взгляду Яна, когда мы с ним жарили хлеб на костре и молча лежали на холодном песке пляжа, я понимал: он знает, что я скоро уйду, просто не произносит это вслух. Таким взглядом провожают на фронт, только в этом случае провожали в тыл – это многоликий дед оставался на постоянном фронте разваливающегося дома, латая его и противостоя бесконечному разрушению и смерти, пикируясь с хаосом и подшучивая друг над другом. Я видел их, других, подходящих ему больше – они заходили в его дом просто, как боги, говорили с ним, словно он был не многоликим дедом, растрачивали их общее жизненное время на пустые однодневные диалоги о подорожавшем кофе и поднявшемся шторме, травили древние анекдоты и как будто не замечали смены его аватаров, разве что подкалывали их иногда, по-доброму. Я в такие дни злился, что они пришивают безграничное создание к заголовкам газет местного городка, а дед расцветал – казалось, быть обычным среди равных ему нравилось гораздо больше, чем нести просветлённую чушь в ответ на мой внимающий взор. А ведь я слушал его, как никто, я был тем, кто на самом деле его слышит. Может быть, не понимает до конца – но слышит.

      – В этом и проблема, – ответил мне однажды дед на моё вырвавшееся возмущение. Он как раз белил потолок в очередной раз, и диалог вышел немного напряжённым – он еле балансировал на кривой стремянке. – Твои вылетевшие слова и действия – это твоя свобода. Был у меня человек, который ходил за мной, подбирал их и толковал по-своему для окружающих, служил как будто переводчиком с языка, который не знал, на свой язык, который выдумал, и это был поганый язык. Некоторые слова, сказанные на нём, я с тех пор вовсе во рту не держал, так мне от них было противно, отравился. И знаешь, что это было? Несвобода. Когда за тобой ходят и комментируют твои действия через свои очки и свой рупор – это несвобода, это мерзко. Ты говоришь «Погода сегодня швах», а он поворачивается к толпе и кричит: «В тебе так много нелюбви! Ты должен обратиться к богу!»

      – А ты? – спросил я.

      – Да обратился к нему спиной и пошёл как можно быстрее, не оглядываясь, – рассмеялся дед. – Может, он и до сих пор там, ловит мои слова и перешивает себе в любовь-нелюбовь, а, может, позабыл и занялся чем полезным, кто его знает. Дело обычное, но это как заиметь рядом с собой собственный труп, постоянно гадко воняющий, ребёнка некорректной трактовки. А ведь я даже СКАЧАТЬ