Голоса на обочине. Александр Станиславович Малиновский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ там что-нибудь по мелочи… Вот его стихи, Леонтия-то, раздавала. Читали деткам, очень нравились.

      …А через год у Леонтия книжка целая вышла для детей. Было в ней одно стихотворение, где мне очень нравились две строчки:

      Вечно солнышку светить,

      Если будем всех любить!

      Это стихотворение называется «Сиреневые колокольчики».

      Оно и о природе, и о войне. Мы-то в детстве с подружками так любили по весне ходить за этими сиреневыми колокольчиками. Лес-то рядом совсем.

      До сих пор вспоминаю эти денёчки. Иной раз во сне колокольчики приснятся – и позванивают из детства!..

      …А тут как обухом по голове. Не придумать страшнее. Миша рассказывал мне: приглашают председателя ихней областной организации писателей в обком партии и спрашивают:

      – Вы кого печатаете? Фашистского пособника! Гестаповского палача!

      Оказывается, на Леонтия пришла бумага из соседней области.

      А в ней такое… свихнуться можно. По ней Леонтий родился и жил до войны в Поволжье, по соседству с немецкой колонией. С детства знал немецкий язык. Когда началась война, его определили в армию переводчиком. Он и попал в плен.

      Немцы зачислили его в эту, в зондеркоманду. Потом направили в Грецию, в команду, которая занималась уничтожением греческих партизан.

      Расстреливали целыми семьями. Детей бросали живыми в костёр. И во всём этом, получалось, Леонтий – прямой участник.

      После войны за то, что был в услужении у немцев, Леонтий отсидел десять лет.

      Приехал сюда и жил на квартире у одной старушки в посёлке, недалеко от города.

      Незаметно жил, пока не начал писать стихи и печататься.

      Вот как!

      …Председатель-то пригласил потом Леонтия к себе в кабинет, спрашивает напрямую:

      – Служил у немцев?

      – Служил, – отвечает Леонтий.

      – В расстрелах участвовал?

      – Вам же бумагу прислали. Что спрашивать? – так вроде Леонтий отвечал. Мне Миша рассказывал.

      Председатель долго тоже не стал разговаривать:

      – Ну, раз эдак, то вот что скажу: стихи запретить писать вам никто не сможет. Но печатать мы вас не будем. Точка!

      Я говорю брату Мише:

      – Как же так? Каратель, и такие стихи хорошие? Не верится.

      А он мне:

      – Талант – он как чирий! Может и на заднице выскочить!

      А тут утечка произошла. По посёлку про Леонтия слушок пошёл…

      Что же делать? Как быть? Ума не приложу: полицай в моём доме? Жить-то как вместях?

      Леонтий-то пропал сразу. Не появлялся у меня. Всё решилось враз. Пришла домой – его вещей нет. Туда-сюда. На столе записка: «Уехал. Прости».

      И всё! Куда? Чего?

      Он даже деньги в шкафу не тронул. Вот ведь?..

      …Я до сих пор не могу его представить палачом. СКАЧАТЬ