Повод для оптимизма? Прощалки. Владимир Познер

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ наиболее сочные куски и выдать их в эфир для рекламирования программы, чтобы зрители посмотрели. Ну это понятно.

      Второе – это, конечно, то, что имеет некоторое отношение к цензуре. Потому что если записали программу, то если что-то в ней не понравилось кое-кому, это можно вырезать. И вырезают.

      Вот именно поэтому я всегда отказываюсь участвовать в программах, которые записывают. И именно поэтому я настаиваю на том, чтобы программа «Познер» выходила в прямом эфире. Но бывают некоторые исключения.

      Поскольку эта программа записана, то я в этой своей «прощалке» не скажу ничего такого, что могло бы вызвать раздражение кого-либо – я имею в виду, из начальства. Чтобы, не дай бог, они ничего не вырезали.

* * *

      Это последняя программа «Познер» в телевизионном сезоне, и поэтому я решил не нагружать вас каким-то серьезным разговором, а сделал я вот что. Я выписал все вопросы Марселя Пруста, свернул их в бумажки, положил в мисочку и вытащил десять штук. И вот я теперь буду отвечать на вопросы Марселя Пруста, которые мне достались. Это может быть любопытно.

      «Кто ваш любимый литературный герой?» Д’Артаньян.

      «Какая ваша главная черта?» Терпение.

      «Каким талантом вы хотели бы обладать?» Умением рисовать.

      «О чем вы больше всего сожалеете?» О том, что лучшие свои годы жизни я отдал пропаганде советской системы.

      «Какое слово вы больше всего не любите?» Слово «никогда».

      «Если бы дьявол предложил вам вечную жизнь без всяких условий, вы согласились бы?» Нет.

      «Если бы вы могли встретиться с одним-единственным человеком из всех, которые когда-либо жили, кто бы это был?» Леонардо да Винчи.

      «Чего вы больше всего боитесь?» Акул.

      «Что для вас предел счастья?» Полностью выразить себя в любви, в детях и в работе.

      «Представ перед Богом, что вы скажете ему?» «Как тебе не стыдно?»

      Это был Владимир Познер.

      III

      2010–2011

* * *

      Я хотел бы вам напомнить, что вчера исполнилось ровно девять лет со дня террористического акта в Нью-Йорке, который привел к тому, что башни-близнецы были разрушены и погибло около трех тысяч человек. Я часто задумываюсь над тем, что когда гибнет один человек, на нас это производит большее впечатление, чем когда гибнут тысячи. Возможно, просто нам трудно соотнести это с собой. Вот один человек – это как я, а три тысячи – не сосчитать. И в этом случае мне иногда кажется, что надо говорить так: попробуйте представить, что это один человек, но три тысячи раз. Тогда, может быть, ощущение будет другим.

      Вообще, вы понимаете, откуда берется терроризм? Почему человек с готовностью сам идет на гибель ради гибели многих других, которых он совершенно не знает, никогда не видел? Почему это происходит? Конечно, человека можно убедить, что он делает благое дело и ему воздастся на том свете. Но все-таки, как СКАЧАТЬ