Пасхальная книга стихов. Сборник

Чтение книги онлайн.

      И упоенье гордой власти.

      Тогда реши: пустой ли звук

      Тщета грехов и заблуждений

      И можно ль отказаться вдруг

      От раз вкушенных наслаждений.

      Тогда узнай, легко ль спасти

      Чистейшей жертвой мир нечистый

      И с проторенного пути

      Увлечь толпу на путь тернистый.

      Иль ты мечтаешь, что она

      Забудет все – очаг семейный,

      Науки тайной письмена,

      И славы гул благоговейный,

      И шум пиров, и страсти бред,

      И вдруг, восстав из грешной бездны,

      Пойдет за призраками вслед —

      Куда? В какой-то мир надзвездный?

      И Ты мечтал о том, скромнейший изо всех?

      Гордыня дикая! Гордыни ослепленье!

      Покуда мир стоит – всесилен грех,

      И бог земной – земное наслажденье.

      Вернись! Вернись! Вернись! Тебе я счастье дам…»

      Так злобный дух шептал. И горестный учитель

      Промолвил, обратясь к своим ученикам:

      «Молитесь! Близко искуситель».

      И стал молиться сам. Но только слезный взор

      Он поднял вверх, согнув дрожащие колени,

      Как снова выступил из мрака злобный гений,

      И крылья черные над плачущим простер,

      И слезы высушил своим дыханьем льдистым,

      И чистый слух язвил злоречием нечистым.

      «Смотри, – коварный дух сказал, —

      Встают виденья дней грядущих.

      Ты видишь пиршественный зал,

      Гостей хохочущих и пьющих?

      Их тесен круг. Седой старик —

      Хозяин пира. С лаской пьяной

      Вот он щекой своей румяной

      К груди красавицы приник.

      То – дочь его: лишь преступленье

      Осилить может пресыщенье.

      Вот засыпает он. Не верь!

      Прикрыв зрачки, как хищный зверь,

      Он смотрит с злобой беспокойной,

      Как сын его, отца достойный,

      Радушно потчует гостей,

      Торопит шуткой пир усталый

      И цедит сам вино в бокалы

      Рукой предательской своей.

      Все пьют. Вдруг вопль… Вскочил, кто в силах…

      Бегут к дверям, ползут назад…

      Кричат, упав: „Измена! Яд!“

      Но поздно. Смерть течет в их жилах.

      Тогда очнувшийся старик

      В объятья сына призывает,

      И стоны смерти прерывает

      Его злорадства дикий крик…

      Кто ж изверг сей? Ночной грабитель?

      Злодей, таящийся во мгле?

      Нет, твой наместник на земле,

      Твоих заветов он хранитель,

      Он – высший совести судья,

      Его народы чтут, как дети.

      Гляди ж, безумец! Вот, спустя

      Пятнадцать медленных столетий,

      К чему распятье приведет!

      Чтоб пресыщенному злодею

      Доставить силу и почет;

      Чтобы, святынею твоею

      Покрыв преступное чело,