Гошка-волчонок. Генрих Книжник

Чтение книги онлайн.

      Гошка заявил, что на дачу к бабушке он не поедет ни за что, а отвезут – сбежит. Напросится к кому-нибудь из друзей. Наташка вот приглашала, Серёжка звал… И в доказательство твёрдости своего решения Гошка ушёл к себе в комнату, лёг на диванчик носом в стену и стал себя жалеть. Но по-настоящему пожалеть не успел, потому что вошёл папа и сказал:

      – Поедешь к деду в Сибирь, на Биостанцию. Дед скоро приедет в Москву по делам и захватит тебя.

      Гошка онемел. На самолёте! В тайгу! Какое счастье! Он часто-часто закивал головой и вскочил с диванчика.

      – А что я там буду делать?

      – Дед тебе занятие найдёт. И у деда ты не забалуешь.

      Гошка задумался. Забалуешь, не забалуешь – там посмотрим.

      Деда, папиного отца, он видел редко – только когда тот приезжал в Москву по делам своей Биостанции. Дед был большой, широкий, косматый, бородатый, мрачный, а глаза весёлые. Гошке он нравился. Он никогда не называл его Гошей или Гогой, а только Георгием или Егором, и привозил вкусные гостинцы. И ещё он очень интересно рассказывал про зверей.

      Из его рассказов получалось, что все звери умные и умеют думать не хуже людей, а в чём-то их даже превосходят. И что они, как и люди, очень разные по характеру и поведению. Например, придёт лисица к Биостанции, сядет и ждёт – может быть, покормят. Даже попросит, чтобы покормили. А другая ни ждать, ни просить ни за что не станет, а постарается украсть. Или зайцы: один сядет на краю поляны и смотрит, как здесь люди живут, что делают, пока собаки не прогонят, а другой глянет без интереса и поскачет себе дальше.

      Ещё про волков интересное рассказал:

      «Однажды стая волков села на опушке, а один волк двинулся к нам. Дойти не смог – упал. Больной или раненый. Мы подошли к нему: волки вскочили и ощерились. Неприятно. Мы принесли миски с водой и мясом, поставили перед его мордой, то есть показали, что мы ему ничего дурного не сделаем. Волки поняли, успокоились и сели. А мы в воду добавили специальное снотворное. Волк уснул, я его осмотрел и увидел на шее за ухом огромный нарыв. Всё ясно. Нарыв мы вскрыли, волка поместили в клетку и оставили на поляне, чтобы волки его видели. Волки ещё посидели и ушли, но каждую ночь приходили, проверяли, как дела у собрата. Когда волк выздоровел, мы его отпустили, но он не кинулся сразу бежать, а постоял, поглядел на нас и ушёл не торопясь».

      Ещё дед говорил, что звери могут молча обмениваться мыслями и разговаривать жестами и даже голосом: по-разному кричат, рычат, воют, пищат. И друг друга хорошо понимают.

      Гошке очень хотелось посмотреть на всех дедовых зверей, и он не раз просил родителей отпустить его к деду. Но мама была категорически против: дикая природа, дикие звери… Мал ещё. Гошка ревел, папа и дед помалкивали, и мама побеждала.

      Когда дед приезжал, он поселялся в Гошкиной комнате, а Гошка перебирался на время к родителям. Его диванчик был деду короток. Папа приставлял к нему табуретку и привязывал её, чтобы она не отъезжала от диванчика. После отъезда деда Гошка просил, чтобы табуретку не отвязывали, ведь он скоро вырастет, и она станет ему нужна. Но папа только улыбался и табуретку забирал.

      Папа первым делом вёл деда в парикмахерскую, «приводить в человеческий вид», иначе не пустят ни в академию, ни в университет, а все полицейские патрули станут требовать, чтобы он предъявил документы. А в документах деда его фотографии без бороды! Дед тяжело вздыхал и подчинялся. После стрижки и бритья дед молодел, и оказывалось, что они с отцом очень похожи. Потом папа одевал деда в свои костюмы, рубашки и галстуки, и дед становился важным, даже величественным, и мог спокойно идти в академии и университеты и там разговаривать с важными людьми.