Бахтарма. Арина Остромина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Только он потерялся дома во дворе: полетел, отскочил, да в сорняки. Две недели обшаривали каждую щель. Не нашли. С концами ушел. Иногда утром, по дороге в садик, сын задерживался у калитки, ерошил палкой траву – надеялся. И сейчас Данька, не отрываясь, глядел вниз, на чужие сокровища.

      В такие минуты Юлька была рада маске. Нос покраснел, а губы жалко скривились. Хреновая она мать.

      – Данька, побежали в магазин! Ханукию зажжем, может, еще гирлянду повесим, а?

      Он не слушал. Подобрался, как пантера в засаде. Вытянул вперед ладонь лодочкой: знакомый жест, нет!

      – Данька, не смей!

      Не смей что? В чем она его подозревает? И какое право говорить нет, если нечего дать взамен?

      Мгновенный промельк, едва уловимое движение. Угольный матовый шар, ударившись о ладонь, раскрылся, и две драконьи головки на длинных шеях качнулись и клюнули детские пальцы. Данька быстро сжал кулак, и шар послушно сложился, замкнулся, затаился.

      Юля глянула вниз – в полукруге осталось восемь бакуганов, крайняя слева карточка была теперь пуста.

      – Ты что! – зашептала в испуге.

      Сын только глянул на нее мельком, искоса, сжал игрушку крепче.

      – Данька, верни сейчас же! Это чужое! Мальчик плакать будет!

      – Не будет, у него много. – Вредный мальчишка даже не понизил голоса. – Подумает, что укатился, и все.

      Горячо стукнуло в груди и ослабли от страха колени. Вот оно. Унаследовал, значит. Сатанинскую метку, воровской талант. Ее способности. Как она – мамины. Ох, мама, напрасно ты молилась.

      Мама рассказывала, что в детстве воровала постоянно – для родителей-пьяниц, для младшего брата. Взяла его с собой однажды, оставила в подворотне, а сама к гастроному во дворе подобралась – колбасу с хлебом подманить. Брата сбил грузовик. Продуктовый.

      – За грех мой умер брат мой, – Юлька, сжавшись, терпела мамин взгляд. Отведешь глаза – получишь пощечину.

      Мама сбежала из дома, но воровать не бросила – а как бы выжила? «Всякое делала. Всякое». В девятнадцать родила, в двадцать крестилась, дождалась Юлькиных восемнадцати и ушла в монастырь. А покуда не ушла, хлестала дочку по рукам и приговаривала: смертный грех на руках твоих, проступает печать дьяволова, больно тебе? Запомнишь, как воровать!

      Все мамины руки были в шрамах (резала себя быстро, сосредоточенно, без стона) и сигаретных ожогах до плеч. Юлька не знала, любит она мать или нет, и всегда ломала свои линейки: короткими не так размахнешься.

      Но мама ведь ее душу спасала. А теперь Юлькин черед.

      Влепить пощечину? Схватить за шкирку, трясти (деревья размажутся перед глазами зелеными всполохами, вышибет воздух из груди и не взвизгнуть) пока не разожмет кулак, пока не отдаст, чтоб запомнил, как воровать? Тело пожалеешь – душу не спасешь!

      Накрыла ладонью кулак сына. Стиснуть изо всех сил, чтоб заорал, чтоб не повадно!

      Сглотнула.

СКАЧАТЬ