Александр Алехин. Судьба чемпиона. Александр Котов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ хлеба в день – это уже пир. Шахматными досками «буржуйки» топят. Полированные короли трещат в огне.

      Подошел официант. Тартаковер заказал себе омлет, кофе. Алехин решил было ничего больше не заказывать, но выпитое вино вызвало аппетит.

      – Тоже омлет, – против собственной воли произнес он.

      С минуту собеседники молчали, наслаждаясь теплым вечером, видом красивой, ярко освещенной улицы. Потом Тартаковер сказал:

      – Тебя нужно поздравить! Ты выиграл турнир в Москве. Первый советский чемпион.

      – Если бы ты только знал, что это был за турнир, – покачал головой Алехин. – В холоде, голодные играли.

      – С пустым животом в цейтноте – это действительно трудно, – усмехнулся Тартаковер. – «Съел коня» – В таком турнире звучит как издевательство.

      – Коня! Если бы можно было найти коня! Ну ладно, что мы все обо мне! – махнул рукой Алехин. – Как ты-то? Как устроился?

      – Ничего, – неопределенно протянул Тартаковер.

      – Ты женат?

      – Зачем? В Париже-то!

      – Ты будешь играть в Гааге?

      – Я обязан играть в каждом турнире, куда меня приглашают, – ответил Тартаковер. – У шахматистов ведь нет акций, не с чего стричь купоны.

      – А что это за новое течение вы провозгласили в шахматах? – Что-то в тоне ответа коллеги подсказало Алехину, что больше не следует расспрашивать о его жизни и лучше переменить тему разговора. – Ты, Рети, Брейер.

      – Ультрамодернизм, – ответил Тартаковер.

      – Это что-то из области живописи.

      – Почему? – развел руками Тартаковер. – Как раз подходит и к шахматам. Нельзя стоять на месте, сто лет жить законами Стейница. Жизнь идет вперед, нужны новые формы.

      – И что за формы? Фианкеттирование слонов. Фигурами против пешек.

      – Хотя бы!

      – Но это же не ново! – воскликнул Алехин. – Это еще встречалось в партиях Чигорина.

      – Ничто не ново под луной, – протянул Тартаковер. – Искусство состоит в том, чтобы по-новому пересказать старое. Мы и тебя считаем апостолом ультрамодернизма.

      – Нет уж, избавьте! Мы как-нибудь по-старому. Кстати, как старички? Я еще ничего не знаю.

      – Что сказать?! Тарраш со всеми воюет, хотя уже меньше. Рубинштейн стал иным. Видно, подорвала его война, играть стал значительно слабее.

      – С Капабланкой бороться не собирается?

      – Ему теперь не до этого! Хотя старый ореол Акибы еще сказывается: многие до сих пор считают его претендентом на мировое первенство.

      – А что Ласкер? Расстроен?

      – Еще бы не расстроиться: проиграл четыре – ноль. Старик закрылся в Берлине, нигде не хочет играть.

      – Говорят, они поссорились с Капабланкой?

      – Ласкер обиделся на письмо, написанное Капой перед матчем. Кто прав – трудно разобраться! – развел руками Тартаковер.

      Некоторое время царило молчание. СКАЧАТЬ