Адмирал Хорнблауэр. Последняя встреча. Сесил Скотт Форестер

Чтение книги онлайн.

      – Есть, сэр.

      Хорнблауэр продолжал сидеть на краю койки. Наверху первый лейтенант распекал какого-то нерадивого мичмана.

      – Фу-ты ну-ты, – говорил Херст. – Гляньте на эти медяшки! По-вашему, они блестят? Глаза вы у себя в койке забыли? Что ваш дивизион делал последний час? Боже, куда катится флот, если патенты раздают малолетним фертикам, неспособным прочистить себе ноздрю такелажной свайкой! Вы зовете себя королевским офицером? Вы больше похожи на зимний день – серый, короткий и грязный!

      Вошел Браун.

      – Мои приветствия мистеру Херсту, – проскрежетал Хорнблауэр, забирая кофе, – и скажите, что я прошу его не кричать так громко рядом с моим световым люком.

      Впервые с пробуждения он почувствовал себя лучше, когда тирада Херста над головой резко оборвалась. Кофе был обжигающе горяч, и Хорнблауэр пил даже с некоторым удовольствием. Мало удивительного, что Херст с утра не в духе. Хорнблауэр вспомнил, как вчера вечером Херст и Маунд тащили Брауна, бесчувственного и окутанного винными парами, в экипаж у дворцовых дверей. Херст был трезв как стеклышко, однако караулить тайного убийцу в императорском дворце, видимо, оказалось слишком большим испытанием для его нервов. Когда Браун вернулся, Хорнблауэр протянул ему чашку и в ожидании, пока тот снова ее наполнит, потянул через голову ночную рубашку. Когда он складывал ее на койке, взгляд привлекло какое-то движение – из рукава выпрыгнула блоха. Хорнблауэр посмотрел на себя: его гладкий живот испещряли блошиные укусы. Вот она, красочная иллюстрация разницы между царским дворцом и линейным кораблем британского военного флота. Браун, войдя со второй чашкой кофе, услышал, как его коммодор яростно честит грязь императорских покоев и необходимость избавляться от насекомых, которые почему-то особенно его любят.

      – Убери ухмылку с физиономии, – рявкнул Хорнблауэр, – а не то будешь скалиться под кошками!

      Браун не ухмылялся; он именно что чересчур заметно не ухмылялся. Бесила же Хорнблауэра мысль, что Браун испытывает к нему то снисходительное отеческое сочувствие, с каким здоровый и бодрый человек смотрит на страдающего похмельем.

      Купание под помпой отчасти восстановило его душевный покой. Хорнблауэр надел чистое белье, велел Брауну обработать его одежду и вышел на палубу, где сразу увидел Уичвуда, осоловелого и явно терзаемого еще худшей головной болью, нежели он сам. Однако свежий ветер русского утра приятно бодрил. Будничная корабельная жизнь, ряды матросов, драящих палубу, звук выплескиваемой на доски воды – все возвращало ему силы.

      – К нам приближается шлюпка, сэр, – доложил мичман вахтенному офицеру.

      Это был тот же полубаркас, что вчера возил их на берег. Он доставил флотского офицера с письмом на французском:

      Его Высокопревосходительство министр флота приветствует коммодора сэра Горнбловера. Его Высокопревосходительство распорядился, чтобы водоналивная баржа подошла к «Несравненной» СКАЧАТЬ