Мой жестокий и любимый. Татьяна Тэя

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Не знаю почему, но моя хромота рядом с ней усиливается. Дрянь краснеет, но ничего не говорит. Пытается перестроить шаг, чтобы идти медленнее.

      Смущения не испытываю, даже думаю, поделом ей. Пусть поймёт, что долгие прогулки – это не наш случай.

      Воздух густой и влажный, но свежий ветер, который приходит в самом конце августа, делает ночь уютной для прогулки.

      Стерва мнётся, будто не знает, с чего начать разговор, пока не выпаливает:

      – Сень, как ты… как ты вообще справился? Я… Боже, мне так жаль, Сень, я так виновата. Я ужасных слов тебе наговорила. Я… я… я просто была… я даже не знаю, как оправдаться.

      Сдержаться очень сложно, чувствую, что на грани. Никаких других тем для разговора не найти, что ли? Ей так необходимо получить от меня прощение? Совесть мучает?

      – Не надо, не оправдывайся. Я сам не знаю, как бы поступил на твоём месте.

      – Правда?

      «Нет, не правда, твою мать. Я бы носом землю рыл, я бы носил тебя на руках до конца жизни. Я бы её положил, всё бы поставил на кон, чтобы сделать тебя счастливой. Но… ты – не я. И даже не та, кем я тебя считал».

      Всё это я прокручивал в голове сотни раз, и сейчас слово за словом вся фраза проносится перед глазами тенью высокоскоростного поезда.

      – Было и было, – добавляю.

      Только хрипотца в голосе выдаёт волнение, но стерва слишком занята собой, чтобы её заметить.

      – Сень, я…

      – Хватит, – обрубаю коротко. – Хватит ворошить прошлое. Не к месту это. Лучше про себя расскажи. Как ты? Почему Серпухов? Это временно? – перевожу тему. – Почему ты работаешь, а не учишься? Как отец тебе позволил?

      Зараза прикладывает ладони к щекам. Морщится, будто борется со слезами. Я б, наверное, даже поверил, если бы не знал, что всё это актёрство и гроша ломанного не стоит.

      – Отца больше нет.

      – Как нет?

      Два года я старательно избегал разговоров про общих знакомых, когда они могли вильнуть в сторону Одинцовых. Родные, в принципе, из сочувствия или жалости о них также не упоминали, поэтому я жил без абсолютного понятия, что у стервы творится.

      Вычеркнул её из сердца, вернее, вырвал, и из памяти старался стереть. Но это, мать её, намного сложнее.

      Даже если приказываешь мозгам о ней не думать, она всё равно приходит через воспоминания, ночами, во снах. Будто бледная тень той, кого я любил. Как призрак, как чёртов морок.

      – Папа он… он потерял всё и не выдержал.

      – Что значит потерял? Не выдержал?

      – Обанкротился и… и решил, что больше так не может… жить…

      Стерва что-то там продолжает бормотать, но я занят своими мыслями. Основную идею я уловил. Одинцов просрал состояние и, вероятно, пустил себе пулю в лоб или вздёрнулся. Не выдержав позора и разочарования. Очень по-мужски, конечно.

      Бросаю взгляд на идущую рядом дрянь и давлю в себе ростки зарождающегося сочувствия. Это, мать её, плохой знак. Мне не должно быть её жалко. Ей же не было…

      Жизнь СКАЧАТЬ