Стрелецкая казна. Вещие сны. Юрий Корчевский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ печи на стол выставила чугунок, достала из подвала квас, квашеную капусту, моченую бруснику, соленые огурцы. Через некоторое время в избу ввалился хозяин, неся обезглавленную курицу:

      – Вари, Марфа.

      Жена бросилась ощипывать тушку, а я деревянной хозяйской ложкой стал поить жидким супчиком Ивана. Сначала он глотал через силу, но потом взбодрился. Как говорится – аппетит приходит во время еды.

      Я накрошил в миску с супом хлеба, и этой тюрей его и накормил. Раненый быстро устал и, едва проглотив последнюю ложку, уснул.

      – Хозяин, давай его на печь положим – прогреться, пропотеть ему надобно.

      Вдвоем с трудом мы подняли раненого на печь, хозяин укрыл его сверху тулупом.

      – Вся простуда, какая ни есть, должна от печки выйти. Ему бы еще и молочка с медом.

      – Так неси.

      – Нету у нас коровки.

      – А у соседей есть?

      – Как не быть!

      Я молча достал ему еще полушку.

      – Неси, вместе с медом неси.

      Хозяин исчез, я присел на лавку. Кто мне раненый? Почему я вдруг почувствовал симпатию к нему, почему решил поставить на ноги? Этого я и сам объяснить не мог. Может, я ошибаюсь и он сам разбойник, получивший ранения при дележе награбленного? Однако он слишком прилично одет для разбойника; грязь не в счет – упал, полз по земле, кровь опять же. Не хотелось бы разочароваться в человеке – вложить в него душу, а он встанет на ноги, плюнет и уйдет, или еще хуже – всадит нож в спину и исчезнет с твоим кошелем. Ладно, мне спешить уже некуда – пусть я уйду сам, но как отсюда выбираться Ивану? Что-то я далеко загадываю – его же еще на ноги поставить надо.

      Вечером мы попоили раненого молоком с медом, но всю ночь он прометался в бреду. Скидывал с себя тулуп, и я вставал с лавки и укрывал его снова. Лоб его был горячим, сам весь мокрый от пота. Одно радовало – повязки сухие, не сочилась кровь, не было гноя.

      Утром я вновь перевязал раны, покормил с ложечки. Губы у него потрескались, глаза лихорадочно блестели. Поев, он снова уснул.

      – Сон для больного или увечного – первое дело! – глубокомысленно изрек хозяин.

      Постепенно, день за днем, лихорадка и слабость отступали. В один из дней Иван с моей помощью спустился с печи, сел на лавку. Был он бледен, но я уже чувствовал, что перелом в болезни произошел и раненый пошел на поправку.

      Дождавшись, когда хозяева по делам вышли во двор, я спросил:

      – Расскажи – кто ты и что случилось?

      – Купец я, из Нижнего Новгорода. Фамилия моя – Крякутной.

      Я невольно засмеялся. Купец обиделся:

      – Что смешного? Род мой уважаемый в Нижнем; отец мой купцом был, я у него дело перенял – сроду над нами не смеялись.

      – Не обращай внимания, Иван, это я о своем. – Надо же, не объяснишь ему, что Крякутной – первый россиянин, сделавший монгольфьер, то есть воздушный шар, наполненный теплым воздухом. И тут я чуть не поперхнулся – а может, это он и есть? Или будет им в будущем? – Извини, Ваня, продолжай.

      – Расторговался удачно мехами в Москве, хотел до распутицы домой попасть, СКАЧАТЬ