Бизнес в стиле romantic. Отдавай все, не считаясь ни с чем, чтобы создать нечто более великое, чем ты сам. Тим Леберехт

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ называя «безумным, дурным, опасным знакомцем» из-за скандальных связей как с женщинами (включая сводную сестру), так и с мужчинами, и одновременно почитало за его мрачно-прекрасное выражение лица, ауру загадочности и очарования. Байрон стал примером меняющегося «carpe diem»{66} эпохи. Если неоклассический герой XVIII века выделялся способностью думать, поражая общество ясным умом и железобетонными рациональными и последовательными аргументами, то романтический герой был эмоционален, подвержен сменам настроения, задумчив и непредсказуем.

      Руссо выдвинул знаменитую формулу, отвечая Декарту: «Я чувствовал до того, как думал»{67}. Романтический герой (или антигерой) был прямым ответом на диктат рационального мышления, свойственного философам эпохи Просвещения. Поэты-романтики и байронические герои метались между восхищением и отчаянием, остерегаясь любых форм разума. Они держались в стороне от общества, зачастую скрываясь в тайных и мрачных уголках прошлого, что позволяло им оставаться неуловимыми для остального мира. Естественный всплеск интереса романтиков к различным эмоциональным состояниям и примат субъективного опыта над объективной истиной тянули их ко всему ностальгическому и сверхъестественному. Эти и другие негативные эмоции, в том числе страдание и нужда, стали визитными карточками романтика и прекрасно показаны в «Страданиях молодого Вертера» И. В. Гете, а также в образе «страдающего странника» Вордсворта, Байрона и других писателей той эпохи. Сегодня страдание мы рассматриваем как дефект, «порок» наших систем организма, требующий лечения таблетками или психиатрами, но романтики гордо несли страдание на своих знаменах, считая его обязательным жизненным опытом: я страдаю, следовательно, существую. В Германии для этого чувства придумали термин Weltschmerz – «мировая скорбь», а философ Исайя Берлин видел в нем результат «неумолимого стремления к недостижимым целям»{68}.

      Подобное стремление помещало романтиков в состояние постоянной оппозиции общепринятым нормам. Дойдя до предела в своем развитии, они покидали общество и вели уединенную жизнь. Иногда о них заботились более состоятельные друзья. Британские аристократы, к примеру, начали включать в план своих поместий места для уединения и принимали постоянно живущего там отшельника в «штат». Он должен был жить на «подходящем расстоянии» от главной усадьбы поместья, «ходить бородатым и в живописно грязной одежде, издали в полумраке внушать некоторую дрожь и легкий интерес»{69}. Отшельники стали символом подлинной жизни, не тронутой порочным влиянием мира. Два века спустя писатель, актер театра и кино Стивен Райт выразил это очень точно:

      «Отшельники не испытывают давления себе подобных»{70}.

      Некоторые СКАЧАТЬ